Планета Земля версии 3051
И снова, ранним утром я прибежала на пляж, чтобы встретить новый день: улыбнуться солнцу, поднять высоко руки навстречу игривому ветерку и вместе с ним погладить песок, дотронуться до каждого камушка на берегу, зайти в воду по колено, и ощутить себя частью бескрайнего мира. А потом вспоминаю, что Головин запрещает покидать убежище. Присаживаюсь. И всё. Мысли, мысли, как всегда…вмешиваются в понимание реальности.
Любимый город, что Они сделали с тобой? Тебе грустно также как и мне. Нет повседневной суеты. Машины брошены на дорогах.
В округе с укрытием не осталось магазинов с продуктами. Скорее всего, в очередной раз будем менять жилище.
До сих пор не осознаю того, что происходит. Сколько ещё это будет продолжаться? Невыносимо! Так устала от частых скитаний по сырым и неуютным подвалам. Хочется принять душ и сменить грязную одежду. Надоело прятаться и быть в бесконечном напряжении, что в любую минуту тебя могут схватить только из-за того, что ты живёшь в этот самый миг.
— Ульянка! Давай сюда, — услышала я тревожный голос малого за спиной и повернулась.
Он сидел на корточках в траве с напуганным лицом и махал мне рукой, подзывая к себе. Еще раз я окинула взглядом одинокий живописный берег реки, потрогала влажный песок и направилась к Егору.
— Ты опять ушла! — проворчал он. — А вдруг….
— Егор!
Он глубоко вздохнул и замолчал, потом крепко обнял меня. Едва сдержалась, чтобы не заплакать. Егор стал мне как младший брат. Я сильно привязалась к мальчугану.
— Надо идти, — сказал тихо парнишка. — Я впереди, ты держись за мной! — прокомандовал он.
Малой достаточно хорошо знал город. В Старом мире он убежал из дома. Я старалась не расспрашивать подробности, но если он когда-нибудь решит поделиться, то с удовольствием выслушаю его историю.
Когда мы добрались до укрытия, на улице стало светлее и теплее, чем когда я уходила на пляж. Легкий ветерок играл с бумажкой, которая валялась на асфальте, подгоняя её вперед к детской площадке.
Подвал находился в светло-синем кирпичном доме с четырьмя этажами. Табличка с названием улица Свободная оборвалась и валялась на земле обратной стороной.
— Что-то не так! — озадаченно сказал Егор, глядя пристально на маленький черный замок.
Железная прочная дверь в укрытие когда-то имела темно-серый цвет, но сейчас краска облезла.
Малой подошел ближе, и выражение его лица изменилось. Несколько минут молчал и просто смотрел вперед, как будто уже знал ответ, но боялся произнести его вслух. Это пугало, потому что Егор редко ошибался.
— Уль, — еле слышно начал говорить парнишка, поправляя черную кепку. — Кажется, дверь не заперта.
От волнения у Егора побледнело лицо. Он то и дело теребил пуговицу на заношенной и грязной куртке, однако проверить свои предположения так и не осмелился.
— Ну, ты что?! — ласковым голосом сказала я и прижала мальчика к груди. — Успокойся. Давай я сейчас пойду и проверю. Вот увидишь, она будет закрыта.
Но замок оказался открытым. Мальчик жалобно вздохнул и опустил печальные глаза.
Я понимала одно: либо её забыл закрыть Егор, когда уходил ко мне, либо Элизийцы проникли внутрь. Из группы утром никто не выходит, потому что Головин, все походы за необходимым планирует исключительно поздним вечером или ночью, в наименьший пик угрозы. О моих тайных прогулках знал только малой.
— Егор, пойдем!
Он подошел ко мне и крепко взял за руку. Не знаю, правильно ли поступаю, нужно ли идти в подвал?! Но оставаться на улице также опасно.
Мы шли в темноте по маленькому и узкому коридорчику подвала. Из Главной комнаты, так мы прозвали квадратное помещение, где спали, кушали и остальное время обсуждали ситуацию, разрабатывали планы по уничтожению Элизийцев, я почувствовала дразнящий запах еды. Наверное, Инга снова приготовила вкусненькое блюдо. Но стоп! Что опять не так?! Страх и волнение! Что-то настораживало внимание. Все ясно, непривычная тишина. В это время, кроме Настёны, все обычно просыпаются и можно услышать, как громко разговаривают Головин, Пашка и Сева. Инга с Татьяной всегда шумно спорят о том, как нужно правильно готовить.
Оставалось переступить порожек и картина полностью предстанет перед глазами, главное не допускать мысли о том, чего еще не случилось.