На следующий день ближе к обеду на заасфальтированной площадке поблизости от дома припарковалась длинная лакированная машина с затемненными стеклами. Из неё вышел облаченный в черную пару плечистый человек средних лет и направился к подъезду. Дверь оказалась заперта.
— Госпожа, — негромко сказал он. — Откройте, пожалуйста.
Из окна своего кабинета на третьем этаже выглянула Гуда. Замок тут же щелкнул.
Через пару минут человек восседал в кресле напротив широкого полированного стола, за которым сидела Гуда.
— Сто лет вас не видела, господин Ламьер, — сказала Гуда. — Не думала вас здесь встретить. Чаю, кофе?
— Холодного чаю, — ответил Ламьер.
У него были узкие глаза стального цвета и тонкие, твердо сжатые губа. Пожалуй, он был старше, чем казался, но сразу этого не скажешь, нужно было приглядеться.
Гуда попросила Вику принести холодного чаю и вопрошающе посмотрела на Ламьера.
— Президент Тумбай просит вас посетить его резиденцию, — сказал Ламьер.
— Когда?
— Сразу после моего чая.
— Вы теперь в качестве секретаря? — уточнила Гуда.
— В качестве помощника, — Ламьер улыбнулся кончиками тонких губ.
— Помощника тире телохранителя, — сказала Гуда.
— Бывает и такое.
— К сожалению, я сама себе телохранитель, — посетовала Гуда. — Был у меня мутуал, да попал в переплет. Из-за него мы здесь. Вы, наверное, слышали про Антона Реутова?
— Капитан «Архимеда»? Как же, как же. Так это его оживил Изольд?
— И вы уже знаете?
— Естественно. Не пойму только, откуда произошла утечка.
— Говорят про какую-то рекламу, — осторожно сказала Гуда.
— Ну, не до такой же степени, — вяло произнес Ламьер. — О, а вот и чаёк… Спасибо, девушка, вы очень любезны.
— Вика, передай Антону, Тиме и Олегу, что сейчас поедем к Президенту, — сказала Гуда. — Машина на площадке, пусть выходят…
Дворец президента Тумбая находился в пяти километрах от резиденции Гуды. То, что дворец этот утопал в роскоши и зелени, ровным счетом ничего не сказать. Поэтому ничего говорить не будем, заметим лишь, что на одного золотого павлина, украшающего одну из площадок для отдыха, ушло 5 килограммов золота.
Именно на этой площадке в защищающей от жаркого солнца беседке Тумбай встретил Гуду и сопровождающих её лиц. Узкогубый Ламьер сел на скамейку рядом с Тумбаем, гости устроились напротив. Охрана президента располагалась в кустах метрах в пяти от беседки.
Тумбаю было лет пятьдесят, он был высок, широк, но не толст, лицо круглое, щекастое, глаза закрывали темные очки. Волосы черные, коротко стриженные.
— Госпожа, — сказал Тумбай густым баритоном, — рад вас видеть. Прекрасно выглядите, даже лучше, чем о вас рассказывали. Ну, что? Приступим к делу? Или сначала десерт?
— К делу, — ответила Гуда.
— Вот это я люблю, — сказал Тумбай. — И сразу вопрос: как долго вы будете у нас в гостях?
— Где-то с месяц.
Глава 3
Это всё слова
— Я думаю, месяца хватит, — сказал Тумбай, переглянувшись с Ламьером. — Кто ваш мутуал?… Прекрасно, только вот…
— Что только?
— Выглядит он неважнецки, — сказал Тумбай. — Постойте, это тот самый Антон? Тот самый капитан?
Он вопросительно посмотрел на Ламьера.
— Не беспокойтесь, господин Тумбай, — вполголоса произнес Ламьер. — Я провел тест, подходит по всем статьям. Лучше не сыщем.
— А, скажем? — Тумбай кивнул на Олега.
— Мне ли не знать, — усмехнулся Ламьер.
— Ах, да, — сказал Тумбай. — Совсем забыл.
И повернулся к Гуде.
— Ну что? Договоримся? Месяца должно хватить…
— Господа, — сказал он сопровождению Гуды. — Не возражаете, если я поговорю наедине с госпожой?… Господин Ламьер, покажите гостям наши достопримечательности, но далеко не уводите, нас еще ждет десерт…
Достопримечательности, конечно, впечатляли, поскольку Тумбай не только не жалел на дворец казенных денег, но еще и добавлял свои немалые накопления (всё на благо народа). Далеко не всякий народ сюда попадал, особенно после того случая с кражей золотого павлина. Говорят, что кража была подстроена, не мог Острапукос спереть павлина, а потом десять километров с мешком на хребтине резво уходить от погони — и вот по какой причине. Вернее, причинам. Во-первых, Острапукосу в ту пору стукнуло 75 лет, во-вторых, у него была паховая грыжа, воспаление правого уха и привычный вывих левой лодыжки, в-третьих, в банке на счету у него хранилось несколько миллионов валютных тугриков, ну и, в-четвертых, партия, которой он руководил, клеймила позором капиталистов и их подлых пособников. Однако же он сидел в кутузке второй год и не участвовал в выборах.