Первым очнулся День. Ощупал себя – цел! – Ах, дамочка, брыкливая, с норовом!– и, шаря перед собой руками, пополз искать друга. – Вить! Вакарыч!
– Здесь я, у приборной доски! – услышал Денис и увидел направленный в свою сторону горящий глаз фонарика. – Подползай, не скромничай! Коленки, смотри, не протри!
– Вакарыч, что за позапрошлый век? Из какой прапрабабушкиной сокровищницы сей осветительный прибор? Или музей раритетов грабанул? – с облегчением сыпал шутками День, кряхтя, поднимаясь.
– Это наш семейный оберег, – серьёзно ответил Виктор, – прадедов. Ну, бортинженер Плюшкин, теперь твой ход. Нам должно весьма постараться и с первого дубля подготовить достойный мужской ответ космической султанше.
– Есть, командир! Есть запустить приборы и восстановить работу двигателей.
ЦУП потерял связь с кораблём, который, продолжая нарезать круги вокруг Зеркальной, прислушивался к копошащимся в его брюхе жильцам, двум человеческим муравьям, которым предстояло восстановить целый муравейник.
Исследования и тестирование приборов показали, что защитный экран уберёг корпус космолёта, истратив на это более шестидесяти процентов ресурсов.
– Мощностей «ЗерРос-1» – едва ли хватит на обратный путь, – подвели неутешительные итоги друзья. – Но рискнуть надо. Будем работать посменно, год через год: один набирается сил в капсуле, другой следит за полётом.
Аккуратно, как говорится, без шума и пыли, чтобы не сердить грозную мадам, на самых малых оборотах запустили двигатели. Те послушно отозвались и, попыхивая и вздыхая, стали уводить от Зеркальной космический корабль, направляя его в глубины непознанного.
С великой неохотой День Плюхин улёгся на перину капсулы, вручную расправил над головой мягкое покрытие и запустил механизм подачи кислорода. Когда в нос ударило благоухание жареных котлет, украинского борща и варёных яиц, а не аромат цитрусов, усмехнулся: – Да, техника – мадемуазель чувствительная, отвечает взаимностью на бережное отношение, – не бесцеремонные бомбёжки. Спасибо за кислород, а не отработанный воздух. И отдельное мерсибо, что слух ублажает умопомрачительное кукареканье, мычание и блеянье, – мысли Дениса были возле Виктора. Всё остальное – второстепенно.
Через год место в капсуле занял Виктор.
Друзья сменяли друг друга, годы сменяли годы, а «ЗерРос-1» летел. Летел, и его путь в космическом безмолвии по расчётам Виктора близился к завершению: – Мы уже в Солнечной системе, дружище! – обращался он к космическому комплексу. – К Земле летим. Домой. Дотяни, хоть на кошкиных слёзках, дотяни!
Была смена Дениса. Показатели прибора горючего упёрлись в цифру «0», а корабль, вопреки показателям, продолжал лететь. Оторвав глаза от «zero», День перевёл взгляд на монитор и увидел нежно-голубую точку: – Земля! Земля! Родная матушка моя! Мы рядом! – заорал он, выбивая чечётку, тряся плечами и мотая лохматой шевелюрой. – Это мы! Мы вернулись! – сорвался с места и поспешил в спальный отсек к Виктору. Что снилось тому под дружное мычание-ржание-кукареканье, занюхивая концерт букетами ресторанных изысков, он и не вспомнит. Но пробуждение его было радостным. И два учёных, подскакивая и приплясывая, обнимая друг друга за плечи, двинулись в отсек орбитальной станции для подготовки спускаемого аппарата, решив использовать аэродинамическое торможение.
– Задраить люк! – одновременно отдали приказ космонавты и захохотали: – К спуску –товсь! – и капсула со скоростью в несколько десятков километров в секунду, как раскалённое ядро, полетела к земле.
Спуск сопровождался невообразимым грохотом. Виктор и Денис испытывали огромные перегрузки, капсула обо что-то билась, отскакивала, снова падала и снова летела вниз.
И тишина.
Они знали: их никто не ждал, они давно считаются погибшими. Это означает, их никто не встретит и никто не поможет выбраться из спускаемого аппарата. Тела их после многих лет невесомости практически раздавлены атмосферным давлением и прижаты к родной земле, но космонавты должны сами выбраться наружу. С великими усилиями, при нехватке кислорода, сменяя друг друга, они раскрыли люк и не увидели небо. Вместо него над головами возвышались конструкции многоэтажного недостроенного здания, перекрытия которого пробил спускаемый аппарат, и вошёл в толщу земной тверди на несколько метров.
– Я пришёл к тебе с приветом, – почти шёпотом выговорил Денис.
– Долетели до дамы Зеркальной и домой возвратились, ураааа, – просипел Виктор.
Дома и стены помогают. Это истина. И за неё друзья ухватились, как за соломину. На пределе сил, вымотанные, грязные, мокрые они выбрались наружу, облегчённо выдохнули и, опершись спина к спине, сидели на доброй земле, гладили траву и смотрели на город, который распростёр крылья у их ног.