Один старик с островов Гилберта рассказывал в 1942 году, как он лет шестьдесят тому назад четырнадцатилетним мальчиком изучал астрономию. Это происходило в мужском доме. Карниз изображал восточный горизонт, крыша — небо, коньковая балка — меридиан, верхушка столба— звезду Ригель. Строительные балки как бы делили небо на участки, и каждое созвездие имело свое воображаемое место на крыше. Он изучил сто семьдесят восемь звезд и созвездий, указывал их место на стропилах, высоту их над карнизом (горизонтом) при восходе и заходе солнца в любое время года. Лишь после этого он перешел к изучению звезд на небе и маршрутов к различным островам.
И в Полинезии — даже в колониальный период астрономические познания распространялись за пределы узкого круга посвященных.
В 1882 году один миссионер отплыл на парусной шхуне с островов Санта-Крус. На шхуне находились трое местных ребят. Старший сообщал товарищам названия звезд и поразил миссионера своими познаниями. В любое время дня и ночи все трое — даже самый младший, мальчик лет десяти, — могли указать, в каком направлении находится их родная земля. Дети не ошибались и тогда, когда шхуна удалилась на сотни миль от архипелага Санта-Крус.
В одном полинезийском предании описывается сильный шторм, в который попадает ладья. Но кормчий не боится бури. Стоя во весь рост, он поет песню. В этой песне мореплаватель просит богов не о тихой погоде — в такой милости он не нуждается. Пусть и дальше бушует ветер — лишь бы он развеял тучи. Тогда кормчий снова увидит звезды, по которым поведет свое судно.
Океанийцы прекрасно изучили звездное небо — им было известно множество светил. Знали они и о таком факте, чрезвычайно важном для моряка: вид звездного неба постепенно меняется по мере продвижения судна с севера на юг или с юга на север.
Способность океанийцев ориентироваться в открытом море нередко казалась европейцам чудесной, таинственной. Однако никакого чуда тут не было. Европейские и американские моряки в XVIII веке и много позднее определяли свое местоположение в море с помощью инструментов, которые наводили на небесные светила. Океанийцы же, не имея таких приборов, определяли свое местоположение «на глазок», с помощью визуального наблюдения за теми же светилами.
Океанийцы прекрасно знали направления ветров, постоянно дующих в Тихом океане, а также течений, включая подводные. Еще в глубокой древности они заметили, что под влиянием пассатов направление волн на обширных пространствах океана остается неизменным. Кормчие зорко следили за тем, чтобы нос судна всегда оставался под определенным углом к этому направлению. И судно не сбивалось с заданного курса.
Конечно, у океанийцев не было научной метеорологии и гидрологии. Но разве в Век великих открытий могла идти речь о метеорологической науке? Что же касается научной гидрологии, то она зародилась только в XIX столетии.
Друг россиян
Попытки принизить значение морских походов и географических открытий океанийцев объясняются в первую очередь расистским высокомерием. Однако причина эта не единственная. В ходе прогресса науки и техники человечество не только многое узнает, но кое-что и забывает. Поныне остается загадочным происхождение некоторых исполинских памятников. Любопытно, что с началом космической эры появились гипотезы, авторы которых приписывают, например, знаменитые изваяния острова Пасхи (Рапануи) пришельцам из других миров. Понадобилась специальная экспедиция Т. Хейердала на этот остров, чтобы окончательно установить факт создания памятников самими островитянами, имевшими лишь примитивные каменные орудия. Людям, вооруженным современной техникой, этот факт кажется большим чудом, нежели появление на уединенном острове в Тихом океане пришельцев из иных галактик.
А тем, кто привык пользоваться достижениями современного судостроения и навигационного искусства, зачастую кажется невероятным, чтобы океанийцы, не имея никаких инструментов, могли на парусных «лодках» поддерживать связь между островами, разделенными огромными расстояниями.
Вот почему для нас вдвойне пенны свидетельства первых европейских путешественников по Океании, нанесших ее на современную карту мира. Эти люди познакомились с океанийскими мореплавателями до уничтожения их культуры колонизаторами. К тому же моряки парусного века стояли несравненно ближе к своим океанийским собратьям по профессии, нежели наши современники. Даже те из них, кто был заражен расистскими предрассудками, не могли не отдать должное достижениям океанийцев. Во время важных исследовательских экспедиций XVIII–XIX веков возникло содружество европейских и океанийских мореплавателей, которое не получило дальнейшего развития из-за вторжения колонизаторов в островной мир.
В первой половине XIX столетия выдающиеся открытия в Океании были сделаны русскими путешественниками. Большинство из них с уважением относилось к самобытной культуре островитян, искало дружбы с ними. Объяснялось это прогрессивными настроениями части русского морского офицерства и тем, что Россия не имела колоний в Океании.
Особый интерес представляют экспедиции выдающегося русского мореплавателя О. Е. Коцебу. Участник этих экспедиций А. Шамиссо научился изъясняться с островитянами, первым обратил внимание на родство между языками Океании и Индонезии. Это открытие поныне является необоримым оружием в руках сторонников азиатского происхождения океанийцев.
Отношения дружбы и взаимного уважения, установившиеся между участниками экспедиции О. Е. Коцебу и жителями Микронезии, помогли русским мореплавателям обнаружить острова, ранее неизвестные в Европе.
1 января 1817 года корабль «Рюрик» под командованием О. Е. Коцебу подошел к острову Меджит, который он назвал островом Нового года. То была первая земля в цепи островов Ратак (восточная часть Маршалловых), которую обнаружила и нанесла на карту экспедиция О. Е. Коцебу. Около месяца русские провели в группе коралловых атоллов Вотье, которой дали наименование островов Румянцева.
Здесь-то и началась дружба наших мореплавателей с местными жителями, которые до того никогда не видели европейцев, но приняли диковинных гостей согласно законам гостеприимства.
Хотя Коцебу по привычке называл островитян «дикарями», повествование его полностью опровергает такую характеристику:
«Один из моих проводников, человек пожилой, который, по-видимому, имел много природного ума, весьма мне понравился. Этот новый друг и учитель именовался Лагедиак; я назвал его другом потому, что в несколько часов узнал от него больше слов, чем от других в несколько дней… Так как он умел делать себя понятным, то я старался получить от него некоторые сведения об этих островах; так, например, он сказал мне, что остров этот называется Отдиа и что по нему именуется и вся группа. День ото дня их язык делался для меня понятнее, ибо я заметил, что в нем нет соединительных частей речи. Я пригласил своего друга посетить меня завтра на корабле и выразил это следующими словами: «Илдиу, Лагедиак, ваедок оа» (Завтра, Лагедиак, приди на корабль); он понял, отвечал: «Инга» (Хорошо) — и обнял меня от радости, что я понимаю его язык; но сам я обрадовался еще больше его, особенно потому, что такой восприимчивостью приобретал величайшую доверенность дикарей.
Я решил провести несколько месяцев на Отдиа как для исследования на гребных судах южной части этой группы островов, так и для подробнейшего ознакомления с языком и обычаями этого достопримечательного народа; мне кажется, что при открытии какой-либо земли или острова весьма важно и нужно приобретать такие познания о жителях тех земель, об их нравах и обычаях; я в самом деле не имел впоследствии причины сожалеть о потере времени, поскольку это дало мне возможность сделать новые открытия (выделено мной. — Авт.)».
Возможность эта представилась, когда Лагедиак и другие островитяне пришли по приглашению О. Е. Коцебу на «Рюрик».
«Я пригласил его (Лагедиака. — Авт.) сесть подле себя и, употребив все свои сведения в их языке, спросил, неизвестны ли ему кроме этой группы островов еще и другие. Долгое время мои толкования и пантомимы были тщетны, наконец он понял меня и, указав на юг, сказал: «Инга эни эф-эф» («Да, острова там»); радость моя при этом известии увеличивалась еще тем, что пониманию языка этих дикарей я обязан открытием неизвестной группы островов.