Четки пандитов
В повести «Ким» Р. Киплинг прославил индийского разведчика английских колонизаторов. Во времена британского владычества немало таких кимов подвизалось в самой Индии и соседних странах, подготавливая новые колониальные захваты.
Пользуясь тяжелым положением индийской интеллигенции, английская разведка вовлекала в свою деятельность иных ее представителей (пандитов), не находивших себе применения в условиях колониального строя.
Наличие в Индии большого числа буддистов облегчало проникновение пандитов в Тибет; главный город — Лхаса — столь же священное место для буддистов, как Рим для католиков. Пользуясь этим, лазутчики под видом паломников обследовали труднодоступную горную страну.
«Начиная с 1863 года, — говорится в «Британской энциклопедии», — правительство Индии направляло в Тибет исследователей-индийцев в целях проведения съемки страны и сбора информации о ее жителях. Они несли с собой молитвенные цилиндры, которые вместо молитв содержали свитки чистой бумаги; на эту бумагу они наносили свои наблюдения. Они имели с собой также тибетские четки, посредством которых отмеряли по сто шагов».
Отдельные пандиты своими исследованиями подготовили агрессию английских колонизаторов в Тибете в начале XX века, стремились продолжить путь в Среднюю Азию.
Известно, однако, что многие знаменитые путешественники Запада тоже были агентами колонизаторов или даже сами являлись таковыми. Это, разумеется, не дает оснований вычеркивать из истории их открытия. То же самое относится и к открытиям пандитов.
Уже в первой половине XIX века среди сотрудников Топографического управления Индии были уроженцы этой страны, которым удалось получить европейское образование. Позднее — в 1868 году — пандит Мирза-Шуджа достиг Амударьи, открыл озеро Чакмак-Куль, а затем направился на северо-восток и побывал в Кашгаре (Западный Китай).
Одновременно другие пандиты приступили к исследованию Тибета с юга. В 1865 году индиец Наин-Синг проник в Непал, а в следующем году в составе купеческого каравана достиг таинственной Лхасы, после чего вернулся в Индию. Наин-Синг произвел маршрутную съемку на протяжении 1900 километров и установил точное течение реки Брахмапутры от ее истоков до слияния с рекой, на которой стоит Лхаса.
Вслед за Наин-Сингом в Тибете побывал другой пандит — Кальян-Синг. Как пишет Дж. Бейкер, «одним из результатов всех этих работ было уяснение того факта, как далеко позади или, другими словами, к северу от могучих пиков лежит Гималайский водораздел и как велика ширина наиболее высоких частей хребта».
В 1871 году пандит Хари-Рам, выйдя из Дарджилинга, прошел через Сикким в Шигацзе (Тибет). Обратный его путь лежал через территорию к северу от горы Джомолунгма и Непал. Наблюдения Хари-Рама подтвердили, что Гималайский водораздел расположен далеко к северу от горных вершин, которые можно видеть из Индии. В результате этого путешествия были получены ценные географические данные о территории площадью в 75 тысяч квадратных километров.
Еще большее значение имело путешествие пандита Кишен-Синга. Последний вышел в 1871 году из Кумауна и произвел маршрутную съемку от Шигацзе до озера Тенгри-Нур, к северу от Лхасы. Ему удалось побывать в Лхасе, откуда он вернулся в Шигацзе. По пути Кишен-Синг исследовал северную часть бассейна Брахмапутры.
Крупнейшим достижением индийских исследователей была экспедиция, предпринятая Наин-Сингом в 1874–1875 годах. Пройдя по Западному Тибету параллельно реке Брахмапутре, он достиг озера Тенгри-Нур, а затем Лхасы. Исследовав область к югу от этого города, Наин-Синг прибыл в Ассам.
В официальном отчете о путешествии говорится: «Помимо собирания сведений общего характера пандит произвел очень добросовестную и хорошо выполненную маршрутную съемку всего пройденного пути, то есть 1013 миль от Дукунга (на западной стороне озера Пантонг) до Лхасы и 306 миль от Лхасы до Оялгури. Из этих 1319 миль пути, по которому он тщательно отметил азимуты и расстояния шагами, 1200 миль проходят по местности, до того совершенно не исследованной. Были открыты многочисленные озера (некоторые из них огромной величины) и несколько рек. Доказано, что параллельно Брахмапутре, севернее ее проходит обширный, покрытый снегом хребет, установлено положение нескольких пиков этого хребта и приблизительно определена их высота.
Пандит проследовал на расстояние 30 миль по течению Брахмапутры, то есть на 50 миль ниже достигнутого до тех пор пункта, и установил направление течения реки на протяжении еще 200 миль. Остающаяся неизвестной часть могучей реки весьма существенно уменьшилась. Он произвел также тщательную съемку пути между Лхасой и Ассамом через Таванг, о котором до тех пор почти ничего не было известно».
Дальнейший вклад в исследование Брахмапутры внес пандит Лала. Выйдя в 1875 году из Дарджилинга, он достиг Шигацзе на этой реке и после длительных странствий по ее бассейну вышел в Бутан, где был задержан.
Выдающихся успехов достиг Кишен-Синг. Его последнее путешествие длилось почти четыре года — с 1878 по 1882-й. Побывав в Лхасе, пандит пересек весь Тибет с юга на север, перевалил через хребет Алтынтаг и появился в Сачжоу. Затем Кишен-Синг пересек Восточный Тибет и пытался проникнуть в Ассам, но его туда не пустили. Предприимчивый пандит повернул тогда на север, обошел Брахмапутру и вышел к этой реке в Цзетанге, после чего вернулся в Индию. Кишен-Синг собрал подробные сведения об огромной, ранее совершенно не изведанной территории. Достигнув Сачжоу, он связал воедино результаты исследования Тибета с юга (индийцами) и с севера (русскими), а посетив город Дацзяньлу (Восточный Тибет), объединил маршруты индийских путешественников с маршрутами китайских.
Английские колонизаторы и правители Китая сделали все возможное, чтобы помешать изучению Тибета и других районов Центральной Азии русскими путешественниками. Образованные индийцы имели возможность вносить свой вклад в развитие географии только в качестве агентов колонизаторов, поэтому не могло быть и речи об установлении русско-индийского сотрудничества в исследовании Тибета. Между тем объективные возможности для такого сотрудничества существовали.
Кишен-Синг побывал в этой стране одновременно с третьей экспедицией великого русского путешественника Н. М. Пржевальского. Н. М. Пржевальский всю жизнь мечтал посетить Лхасу. Осуществить эту мечту помешали не горы и пустыни, а преграды, которые ставили ему китайские власти. В 1879 году, когда экспедиция Н. М. Пржевальского уже приближалась к Лхасе, далай-лама по наущению чиновников пекинского двора не допустил ее в свою столицу.
За спиной этих чиновников стояли английские колонизаторы, исподволь готовившие захват Тибета. Н. М. Пржевальский разгадал их игру и пророчески предупредил посланцев далай-ламы о грядущей опасности. При последней встрече он обратился к ним с речью, которую, однако, не включил в свою книгу о путешествии — очевидно во избежание международных осложнений:
«Все-таки пусть знают тибетцы… что мы приходили к ним без всяких дурных намерений; наоборот, хотели предложить им свою дружбу. Что истинные враги Тибета, так же как и наши, есть англичане, которые в непродолжительном времени, быть может ранее, чем пройдут десять лет, явятся из Индии в Тибет с войсками, против которых тибетцам, конечно, не устоять. Я достал карты Тибета и съемки, сделанные здесь пандитами. Вот… карты… вашей страны, сделанные английскими шпионами, а между тем вы думаете, что страна ваша неизвестна… Я хотел… показать все это вашему царю, но вы меня к себе не пустили; теперь пеняйте на самих себя».
«Нужно было видеть, что делалось с тибетцами, никогда не ожидавшими подобного сюрприза, — писал Н. М. Пржевальский в дневнике, — На лицах их выражались удивление и ужас. Первым заговорил старший посланец и начал с того, что в Тибете вовсе не знали, что мы идем с такими добрыми намерениями. Затем спросил, давно ли были эти съемки. И еще больше удивился, когда я сказал: не больше четырех-пяти лет тому назад».