Они оказались в тускло освещённом помещении отталкивающего вида. Это была большая каменная камера со сводчатым потолком, холод в которой пробирал до костей. Большую часть её пространства занимали ряды прозрачных гробов, в которых лежали мужчины и женщины с каменными неподвижными лицами.
— Они не мертвы — это всего лишь замороженные тела, у которых изъяли разум, — хрипло пробормотал Гердек. — Скоро мы станем такими же, как они.
— Не очень-то и хотелось! — проревел Грэг. — Никто не смеет меня сюда укладывать!
И большой робот предпринял судорожные попытки разорвать свои металлические наручники. Курт Ньютон и Ото прилагали не менее яростные усилия.
Всё было напрасно. Прочные металлические наручники выдержали даже Грэга. А солдаты-тарасты бросились на них и схватили, удерживая от попыток освободиться.
— Бесполезно, — сказал Курт своей команде. — Это моя вина, я втянул вас во всё это.
Игир отдал приказы охранникам-тарастам.
— Наденьте шлем машины на девушку. Она пойдёт первой.
Солдаты-тарасты подтащили Шири к большой приземистой машине в центре хранилища. Сложные электрические катушки и трубки были скрыты круглой медной платформой. Из высокой задней части машины выступала большая медная колба, установленная на изолированных штативах.
Шири отчаянно сопротивлялась, пока её втаскивали на платформу. Её чёрное одеяние было сорвано, и на стройном молодом теле не осталось ничего, кроме белых шорт и майки, которые она носила под ними. Пока солдаты удерживали её, на её голову надели странный полусферический стеклянный шлем.
Гердек хрипло закричал от ярости, а Курт Ньютон отчаянно пытался прийти девушке на помощь. Но прежде чем они успели что-либо предпринять, старый Игир переключил тумблеры и повернул реостат.
— Боги космоса! — выдохнул Ото, потрясённый тем, что последовало за этим.
Вспышка зелёной энергии вырвалась из медной колбы и ударила в стеклянный шлем, закрывавший голову Шири. Она дёрнулась от этого удара.
Таинственные энергии, бьющие в её голову, покрытую шлемом, потекли через её тело к медной платформе, на которой она стояла. Они заливали её таким ярким светом, что стал даже слегка виден её скелет. Зелёные лучи придавали сверхъестественный зелёный оттенок охранникам-тарастам, стоявшим вокруг неё.
Затем тело Шири обмякло, став совершенно безжизненным. Игир отдал приказ, и тело девушки положили в гроб. Следующим потащили к машине капитана Фьючера. Он почувствовал леденящий ужас, тщетно пытаясь сопротивляться.
Он разгадал природу этого инструмента древней тарастской науки. Человеческий разум на самом деле представлял собой электрическую сеть, воздействующую на нейроны живого мозга. Эта машина извлекла эту тонкую электрическую сеть из мозга и воплощала её в виде нематериальных фотонов!
Грэг был в бешенстве.
— Если вы так поступите с шефом, я убью каждого члена вашего чёртового Совета!
Постаревшее лицо Игира было бледным.
— Мне не хочется поступать так со всеми вами, хотя ваш обман того заслуживает, — сказал он Курту. — Но я должен.
На голову Курта был надет стеклянный шлем. Зелёная вспышка энергии ударила прямо в закрытую шлемом голову капитана Фьючера сразу после того, как Игир включил механизм.
Курт почувствовал, как эта ошеломляющая энергия проникает сквозь его череп, безжалостными пальцами раздирая мозг. Его разум был потрясён вихрем ревущей энергии. Он перестал ощущать своё тело…
Постепенно он пришёл в полубессознательное состояние, и понял, что вызывающая агонию энергия перестала терзать его. Он, казалось, плавал в безмолвной, смутной темноте.
— Не сработало! — подумал он с безумной надеждой. — Я всё ещё в сознании…
Затем Курт начал осознавать, что у него изменилось восприятие окружающего мира. Теперь он не мог по-настоящему видеть. Его разум воспринимал окружающие предметы иллюзорно, с помощью каких-то других чувств, помимо зрения.
Он смутно осознавал, что парит в воздухе в мрачном хранилище Бестелесных. Игир и солдаты-тарасты снимали чьё-то обмякшее тело с машины. Это было тело самого Курта!
— Боже, это случилось! Я всего лишь разум, — в ужасе подумал капитан Фьючер. — Я всего лишь разум — бестелесный разум, живущий только в виде фотонов!
Его тело — его собственное тело — укладывали в один из стеклянных гробов. И всё же он, разум этого тела, настоящий Курт Ньютон, парил здесь!
— Но как же я могу что-то воспринимать, если я всего лишь некая структура из фотонов? — дико удивился он. — Теперь у меня нет ни глаз, ни ушей.