Когда Норма перестала на меня таращиться и закрыла глаза, я улегся на теплые камушки, надеясь немного поспать. Я погасил факел, и глаза перестали различать предметы, звуки отдалились, будто кто-то убавил громкость. Беспокойно возилась Норма, то шурша у меня в ногах, то копошась где-то позади головы, во всем остальном царило равновесие и тишина. Усталость и нервное утомление взяли свое, я погрузился в дрему и стал чувствовать, будто с меня спадает тяжесть, но сон не приходил.
Я поймал себя на мысли, что завидую местному Богу, – он-то спит себе, невидимый, и в ус не дует. Я тут два дня шел, не жалея себя, удирал от макак, ночевал как попало. Глупость, конечно, – я его и не видел, и не слышал никогда в жизни, но этому незримому и непознаваемому завидовал. И что за непонятное место?! Как эта инфекция влияет на рассудок: ведь и не нравится, и неуютно с этим чувством, и оно жжет и стрекает, будто крапива. Хочется почесать ожог, но когда почешешь, зуд становится еще сильнее; такова эта гора зависти «Джелоси Маунтейн».
«Ну, куда ты пойдешь, – заверещал во мне старый друг сомнение, – через три часа придет охранник и заставит работать. Ты не спал, ослаб, болен местной заразой… Постой, у тебя остался найденный клад, может, подкупить эксплуататора да нормально выспаться? Охранник только того и ждет. Хотя не буду…»
Глава 13
Не знаю, как оказался в шалаше из веток, как уснул и когда успел пройти ливень. Выпало много воды, и ручьи были даже на вершине горы. Но сон, сон был таким живым! Мне снился Бог «Джелоси Маунтейн», и, сколько я ни вглядывался в его лицо, все время видел физиономию Нормы.
– Норма?! – спросил я с недоверием.
– Бог Джелоси Маунтейн! – отвечала обезьяна, скалясь в точности, как Норма. – Ты хотел задать вопрос? Спрашивай!
Вместо вопроса я стал разглядывать, есть ли на Боге какая-нибудь одежда. Ничего особенного: немного пухлое тело и непонятный ошейник, или просто белая шерсть вокруг шеи. В остальном никаких отличий от Нормы.
– Я думал… Бог должен выглядеть по-другому. Он должен быть свободным от зависти, – мямлил я неуверенно.
– Бог ничего не должен! – помешало мне запутаться в собственных мыслях божество. Прозвучало это совсем не обидно, но меня стало грызть отчаяние, которое часто бывает в снах: спрашивать у макаки? Да кто она такая, эта завистливая Норма?
– Прости меня, – поклонился я в пояс, – динамик ведь говорил, он точно что-то похожее рассказывал. Я не помню слов: человеку нужно что-то, и Бог великой горы этим и становится. То есть, ты стала, вернее, Бог стал тобой. Я далек от местных поверий, но в моей ситуации не выбирают. Понимаешь… понимаете, сэр, я очутился в джунглях не по своей воле. Мне хотелось только посмотреть на джунгли издалека, но я не знал, что попаду в такую зеленую пасть. С расстояния это место кажется таким завораживающим, таким изобильным! Кажется, будто в джунглях возможно все: чего пожелаешь, того и достигаешь! Верно ведь, так оно кажется?
Бог горы молчал и улыбался, я слишком много говорил, а надо было по делу.
– Как мне отсюда выбраться? Умоляю, скажите!
– Джунгли нужно превзойти, это единственный выход.
– Как?
– Способов много, выбирай свой!
– Я не знаю ни одного.
– Неужели? Но ты ведь дошел до этого места! Твой друг Май никогда здесь не был. Все, кто хотят взойти на эту гору, легко могут взойти…
– Что с Маем? Он в порядке?
– Тебя интересует он? Я слышал, ты молился о том, чтобы узнать выход. Пожалуйста, определись!
Голос был мужским, уверенным и походил на то, как звучал громкоговоритель, когда я слышал его в последний раз, особенно эта фраза с забытым мною «волшебным» словом. Сказанное казалось близким не по смыслу, а больше по конструкции, по хребту. Я подумал, что, когда женщинам удается видеть, как завидуют мужчины, они испытывают шок: мозги у сильной половины изворотливы и умеют ударить наповал. Что я услышал, была завуалированная зависть, спрятанная в противопоставлении друга выходу. Несомненно, это была зависть. Бог «Джелоси Маунтейн» – горы зависти – сейчас ревнует меня к другу. Невообразимо!
– Достопочтенный, мне важно найти выход, – я склонил голову так, что увидел свои ботинки.
«…Бог становится тем, что тебе нужно», – проплыло у меня в голове. В месте, где мои ступни касались земли, стал появляться свет и проглянуло голубое небо – вот так, прямо под ногами, небо. Вдали, внизу, виднелась земля, но рассмотреть ее мешал ботинок. Я отодвинул ногу и поразился, что нога ни на чем не стоит. Подо мной светился великолепный сад, и не было слов описать его красоту! Ноги упрямо стояли на чем-то твердом, так что свалиться в этот рай я не мог. И тут произошел какой-то рывок, и все потемнело.