«Зона W, должно быть, предпоследняя. Боже, дай мне не сдвинуться рассудком, пока я в Семизонье! Лишь только до конца – сегодня ночку, завтра, да еще одну. Там, глядишь, в Джи. И должен же там, о боже, быть ход в сад! Если не там, тогда где?
Остаток ночи прошел в размышлениях о поезде и о недоступном саде. А как только засветилось утро, я принялся отыскивать трубу. За этим занятием меня и застал охранник. Он издал звук, означающий удивление, он не ждал так рано увидеть меня за работой. Этот тип не мог ничего добавить или упрекнуть, поэтому быстро скрылся, и все же час после этого меня не покидало чувство, что цербер поблизости и подглядывает из-за деревьев.
– Откуда ты возникаешь? – нетерпеливо спросил я вслух. – Есть ли у тебя дела помимо этих бесполезных визитов? Хочется знать, как я здесь? Справляюсь, не жалуюсь… однако мне отсюда пора, по правде, пора. И не в скупую степь, не в пустыню какую-нибудь, а в сад, только туда! Я его видел, и не надо переубеждать.
– Его я видел, хе-хе!
Норма демонстрировала свою способность повторять слова. Макаку скрывали от меня заросли. Это неразумное животное преследовало меня, не принося пользы, но и не делая большого вреда, а беспокойства вновь командовали в моей голове, и это уже длилось который день. Мне надо было работать с усердием, чтобы не растить беспокойств, трудовая дисциплина одна только и помогала. Чистка водной и электро-нейронной системы джунглей в полной изоляции от людей давала для тирании мыслей обширное поле. К концу шестого дня в «W» от волнений и слепых страхов у меня разыгралась боль в пояснице. Враги-беспокойства сгруппировались в малые отряды, два из которых я сумел различить еще в начале. Это отряд воспоминаний из прошлого и отчаяние по поводу упущенных возможностей. Второй отряд стращал будущим и связанной с ней неопределенностью. Возник и третий отряд – посекундный самоанализ, в котором я пытался понять, как текущая секунда способна помочь убежать, скрыться, исчезнуть из Семизонья. Умысел ли это другого человека, охранника, или все же результат моих давних ошибок?
Из пройденных вольных, самовлюбленных и угнетенных территорий я вынес урок об устройстве этих уголков природы. Как только попадаешь в любую из этих зон, быстро становишься частью здешнего микромира со всем присущими ему безумием. На мысли влияет незримый транслятор и повелевает завидовать, бояться, ненавидеть или лопаться от гордости.
Вот бы рассказать это Маю – он милый мне друг и совершенный человек! Такой, как Май, не бродит по покинутому Богом Семизонью, а наблюдает всю игру со стороны. А студентов типа меня посылают на черновые работы!
– Тр-р-р! Тр-р-р!
Я подтвердил:
– Вот и я говорю то же самое: совершенным надо быть, сделаться наблюдателем.
В тот день я сделал задание целиком и ночевать остался в ямке, которую нашел под трубой. Нейронный ток все же не давал глубоко забыться. В этой среде тревог существовала вибрация, не совпадающая со здоровым сном. Но вылезать наружу я не хотел и кое-как дождался утра, а в районе десяти утра увидел охранника.
Глава 44
«Зализанные височки» в тот день медлил и, похоже, не знал, что делать дальше, а нерешительность ему не шла, лицо кукожилось в непривычных местах, и былая серьезность оборачивалась неуклюжими гримасами.
– Если я ни в чем не ошибся, – надавил я на последнее слово, – сегодня последний день здесь, впереди последняя зона.
– Со счетом у меня все в порядке! – отстраненно ответил охранник.
– Тогда что ж, надо двигаться…
– Это я определяю, что надо, – на мне такая задача, и не стоит пытаться отнимать, очень не рекомендую!
– Даже не думал…
– Ну и хорошо, хотя думать надо, следующее место не для пустоголовых. Придется собрать в кулак всю концентрацию… Территория «Джи» хотя тоже предусмотрена для санации, но по поводу тебя есть сомнения.
– Я победил сомнения еще в первой территор…
– Хватит! Ты не знаешь, о чем говоришь. Человеческий интеллект делает ошибку на первом же утверждении. Твоя высшая мудрость в том, чтобы сразу замолчать, быстро и незаметно для других, особенно для женских особей… они мгновенно видят такие оплошности. Соберись с духом, студент!
Я понял, что от моего поведения сейчас зависит, отправлюсь ли я в «Джи» или произойдет нечто другое. Мне хотелось в «Джи», поскольку там могли быть вещи, которые были скрыты. Никак иначе осмотрительность надзирателя не объяснялась.
– Ты ведь знаешь мои мысли! Если ты пользуешься именно логикой, то все должно быть известно.