– …поезд тронется и возьмет самую высокую скорость, не остановить. Тебе не придется оттуда возвращаться. Нет, мой господин, никогда…
Бедняжка редко дышала, и я знал, что она сгорает изнутри. На языке у меня вертелись нелепые фразы: ты будешь жить, я тебя не отдам, долой смерть, но слезы не позволили сказать эти глупости.
Я вдруг понял, что все вокруг искусственное, но смерть Амроны – это по-настоящему, этого не вернуть. Она, она одна провела меня через столько территорий! Жизнь маленького существа улетала прямо из моих рук, и вместе с ней спадала пелена с бездушной игры: был поезд с вкусной начинкой и гарантированной старостью на манер Стива. Другая сторона – это зелень джунглей, бескрайние заросли и никому не нужные трубки, зоны с вредными парами зависти, тревоги и страха, необузданные желания и боль. Наконец, Амрона и Норма, ставшие такими близкими моему сердцу. Я понял эти истины, только когда держал в своих руках остывающее тело, когда мир треснул, и мне остался выбор нищего.
Избрать можно только из двух. Каждый нормальный и уважающий себя человек не поступился бы здравым смыслом, он дарован нам Богом. Но я не слушал логику, не внимал смыслу.
– Прощай, безымянная! Нам не по пути, я ухожу, – выкрикнул я, ничего не видя перед собой от слез.
Раздалось шипение, поднялся пар, и поезд резко взял вперед, заглушая другие звуки. Дикари было пустились бежать за вагонами, но уже не догнать, скорость росла невероятно. Мое сердце залилось тоской: я остался ни с чем, без единой близкой души. Со мной были только охранник и зеленая бездна – так же, как тогда, когда все начиналось.
– Амрона!
Тельце покрывалось моими слезами, и я решил непременно ее похоронить. Положил ее на землю, воткнул рядом факел и руками принялся сражаться с корнями, прутьями, колючей грязью. Перед внутренним оком стоял выдуманный мною купол мироздания, и он разлетался, поскольку не мог оставаться прежним. Смерть женщины-обезьянки горячим пульсом проходила по всем чувствам. Амрона олицетворяла прекрасную часть этих проклятых джунглей. И даже цветок теперь упал, оставив только зеленый стебель, – презренный цвет моей ненависти.
Руки капризничали. Я понимал, что сейчас отдам Амрону неприглядной и безразличной земле, которая не достойна хранить в себе такие светлые души. Амрона-Норма: моя симпатия и ненависть к ней спеклись в одно целое, и этим единым была любовь.
«Почему только сейчас, зачем так поздно стали понятны эти простые слова: любовь и ненависть, и все равно любовь! Ведь я даже не знаю ее настоящего лица, но любовь выше лица».
Из-за непослушной ноги и упрямых корней закончить погребение удалось только к утру. Когда замерцало утро, мне на минутку, то ли во сне, то ли в бреду, привиделся Май с печальным лицом – он всегда мне вспоминался, когда я думал о любви.
Потом мой взгляд уперся в возникшего охранника. Его ровненько зачесанные назад волосы на висках никогда не менялись и производили впечатление проводов сложной машины – логической, правильной и от этого незнакомой с расстройствами и потерями, посещающими человеческую жизнь.
– Зарыл дикарку! Смерть поджидает любого, кто родился. Убери эмоции – они тебе понадобятся в Джи Даун. Не стоит тратить силы на прошлое.
– Что ты понимаешь?! – завыл я. – В твоей логике нет любви, нет сочувствия…
– Ты хотел сказать, привязанности? Есть такое понятие! По логике, привязанность ведет к разочарованию, которое ты же сейчас и воплощаешь, все доказательства сейчас на твоем лице!
Я махнул рукой, внутри скребли кошки, и было не до споров, я чувствовал себя кругом виноватым.
– Назад в Джи?
– Серьезное ослушание, назад вернуться невозможно, – охранник смотрел в сторону.
– Ты сам говорил в Джи…
– Джи Даун! Будь внимателен, есть большое отличие. По названию – это словно меч с двумя остриями. Одно – острые приятные чувства, и редко какой смертный не хочет поразвлекаться с мечом жизненной силы. Но есть и другое лезвие меча, про него сейчас речь – Джи Даун, нижнее пространство.
– Туда люди не хотят, но всегда норовят попасть… – охранник включил свою пластинку. – Это так понятно: можно пройти по чужому дому и не трогать вещей, ничего не брать, и тогда никаких претензий, но в «Джи» люди полагают, что все принадлежит им. Странно, не так ли? Люди поддаются искушению и хватают то одно, то другое. Ты, студент, даже далеко не зашел – шасть в поезд, хотя я предупреждал: ни поездов, ни контактов. Я исполнил свою задачу и предупредил, ты своей задачи не выполнил и ослушался. Нам надо повторять разговор, который уже был? Или ты снова все взвалишь на человеческие чувства, в которых я даже не желаю разбираться? Заметь, человеческие чувства всегда ведут либо к ошибке, либо к ослушанию. Потом страдают и страдания принимают на себя они же, эти самые чувства. Объясни мне, зачем на них полагаться, зачем им верить, зачем доверять свою жизнь эмоциям?