Что я мог сказать существу, к которому чувства даже никогда не заходили?
– Однако ошибка не конец, ее можно исправить обратной эмоцией – для этого существует Джи Даун.
Охранник протянул руку, чтобы коснуться меня, но я испуганно отдернул плечо:
– А поточнее можно, что за два лезвия?
– Одни чувства дают тебе неверное, иллюзорное представление, будто что-то одно ты любишь, а что-то другое не любишь. Принимаешь одну вещь и отказываешься от другой, и виной всему неразумные эмоции, мы о них говорили.
Разумные эмоции обязательны к исполнению и не относятся к «люблю – не люблю». Кто же виноват, что порою неприятно? Зато это лечащая, отрезвляющая эмоция, вот попробуешь, и должно пойти на пользу!
Охранник коснулся меня, и вечная зелень исчезла.
Глава 47
Вокруг воцарилось желтое и коричневое, и я сразу увидел трубы. В отличие от моих подопечных, маленьких трубочек, эти были гигантскими, лежащими на песке цилиндрами, уходящими вдаль, Бог знает куда. Под одной, самой толстой, пристроились две поменьше, и со всех них капал горячий конденсат. Совсем рядом из изогнутого колена вырывался пар, и тут и там – повсюду – смотрела наружу халтура строителя этого сооружения, работа, которую кто-то пустил на самотек. Разглядеть, куда уходят трубы, было невозможно только оттого, что пар бил из десятка отверстий.
– Руки поотрывать! – вырвалось у меня. – Тут работы на годы.
Передо мной лежала сумка, и выпавшие из нее инструменты расположились причудливо, будто части конструктора. «Как интересно: отвертки и ключи, оказывается, могут собираться в головоломку. Дай попробую!»
Кончик накидного ключа так и тянулся к втулочной шпильке – когда еще сложишь такой ребус! Шпилька скользнула в нахлестную головку и со смаком щелкнула. К концу накидного присобачилась монтажка, да так, будто они вместе родились.
Каким надо быть невнимательным, чтобы еще раньше не увидеть такую связь инструментов! Можно верить, можно нет, но через три минуты я держал в руках… рукотворный череп, собранный из всех знакомых деталей и замусоленных инструментов.
Справа прямо в висок ударила струя пара, да так, что я свалился с ног, а «череп» покатился за мной.
– Иду, иду, – я начал разбирать инструменты обратно, чтобы извлечь щуп, но тот, как змеиный язык, выпулил в меня из открытой челюсти.
Я стал догадываться, что место непростое. Череп стал издавать скрежеты и завывания, и я не понимал, какой инструмент может так ругаться.
– А ну, двигай назад, кому сказал!
– Чих, – тр-р-р-р, чих!
– Отдавай щуп, гад. Трубу вот-вот прорвет, а ну…
В подтверждение моих слов бочковидная труба обдала меня новой струей нестерпимо горячей субстанции. Местечко меня не полюбило.
Я прорезинил, завулканизировал и подключил массу на всю трубу. Но вот незадача: тотчас же произошел прорыв в другом месте, и даже еще крупнее. Я заговорил с собой:
– Паршивые трубы, надо менять! Бесполезно ставить заплатки, вдобавок пропускают какую-то кислоту. Все горит и дымится. Никакой ответственности, тут трехконтурку надо или выше параметр…
Меня некому было слушать, и говорил я потому, что становилось боязно. Место глядело неприветливо – даже животных, и тех не было видно. Зато трубы пели на все голоса, где хрюкали, где гудели, а вдалеке будто даже били дробь. От этого оркестра становилось не по себе. Вокруг трубных консолей все сплошь желто-коричневое. Коридор труб позади меня озарился фиолетовой вспышкой, будто кто-то включил ксенон предельной мощности, и мне почудилось, будто собака или волк выпрыгнула из света и побежала в мою сторону.
Я бросился наутек. Сзади раздавалось клацанье: это стучали одна о другую челюсти, не иначе как сделанные из стали. Из-за панического страха я и помыслить не мог, чтобы обернуться, и оставалось только бежать. Откуда этот зверь и что ему надо, я выяснять не стал и просто несся так быстро, как мог. Трубы закончились, уйдя под землю в мокрый песок, и сразу за лужами пошли зыбучие почвы без всякой растительности. Сзади раздался… храп. Неприятный, такой, что режет ухо. Животное, должно быть, неправдоподобно быстро уснуло, но смотреть было страшно, Бог его знает.
Смесь песка и глины под ногами делала шаги тяжелыми, и, не слыша за собой преследования, я заметно сбавил шаг. Джи Даун было местом пугающим, и я бы держал здесь только преступников. Отовсюду доносился храп, так что содрогалась земля.