«У него голова большая – пусть думает. Вперед, студент, вперед!»
Глава 61
На прощание я кивнул аисту, и тот наклонил голову в мою сторону.
– У нас с тобой много общего, приятель. Я бы скрасил твое одиночество, но, вижу, ты от него не страдаешь…
Птица смотрела на меня, не мигая.
– Когда я дойду до сада, я тебе дам знак. Ты увидишь, что туда можно добраться несмотря на то, крылья у тебя или ноги. У меня были сломаны кости, и я не уверен, что они хорошо срослись, – буду идти с палками, ползти… Видишь, птичка, я так тебе говорю и тем сам себя подбадриваю, ведь не представляю, что там, впереди, кто живет за холмом, добрый или злой…
Аист взмахнул здоровым крылом, и ему удалось даже пролететь полметра.
– …Не говори, не надо. Сам узнаю!
Аист стал подавать знаки – не суетливо, но так, чтобы я понял. Сначала он водил клювом вправо-влево, затем, подогнув длинные ноги, присел и завалился набок. Закрыл глаза, но сразу же встал и изобразил, что ему хорошо: с вытянутой шеей и задранным клювом он заходил туда-сюда.
– Предлагаешь здесь отдохнуть?
В этом месте чувствовалось благоухание – хоть и слабое, но ощутимо приятное. Тронуться в путь я мог и ночью – здешние края не пугали безобразиями ночных видений. К тому же, я хотел избежать возможной встречи с охранником.
– Правда твоя, дружище! Здесь хорошо.
Попив воды, я улегся на камни, и не прошло минуты, как заснул, но очень скоро проснулся. Надо мной стоял аист и раскрывал свое больное крыло. Оно было бесформенным и, как оказалось, еще больше по размеру, чем я представлял. Аист тянул и тянул крыло, и я подумал, что ему, должно быть, больно. Наконец, крыло раскрылось, и перья стали выпрямляться. Все небо надо мной закрылось крылом, и я стал различать свет только в промежутках между длинными перьями. Свет становился нестерпимым – ведь из-за полосок-перьев я не мог защитить глаза.
– Что ты мне хочешь показать? – послышался до боли знакомый голос.
По телу прошел ток, и все члены многократно выросли и отяжелели. Такая перемена наверняка повергла бы меня в ужас, и только приятный аромат цветов на давал нервам сорваться на панику.
Мои глаза обрели другие способности. Их пришлось сузить в щелку, но когда я их открывал, то видел уже очень длинные прямые перья и яркий свет за каждым пером. Крыло, казалось, закрывало от меня весь божий свет.
Следствием бурного роста стало качественное изменение мыслей. Они шуршали в голове и казались в сравнении с огромным телом маленькими-маленькими, но я так и не вымолвил ни слова. Окружающий мир, его цвета и формы изменились. Меня окружали большие, светлые предметы, отбрасывающие прозрачные тени, и я принялся часто мигать, понимая, что очутился в необычном сне. Настолько необычном, что изменилась даже физическая константа, которая всегда казалась мне незыблемой.
Снова я уставился на перья, их трудно было разглядывать из-за сильного света за ними.
«Какие, однако, длинные и прямые», – прошебуршало в голове.
– Друг, – прошипел непривычный голос, который исходил из моих губ, – ты что это делаешь?
Но аист не убирал крыла. Он защищал меня от беспощадного света.
До меня донесся звук перезарядки, так убиралась одна пуля и на ее место в дуле вставала другая. Я напрягся и зажмурил глаза – охранник!
За какую-то секунду в голове промелькнуло с десяток мыслей, и все закончилось одной:
«Зачем я остался, а не ушел дальше?»
Выстрела не последовало, вместо этого кто-то на обуви с подковой или острым шипом проследовал совсем рядом с моими ногами к крылу аиста. Я сжался, чувствуя, как сердце начинает танцевать в груди, еще секунда – и друга не станет.
«Нет, я знаю этого мерзавца – пусть убьет меня, а птицу оставит!» Я распахнул глаза, ожидая встретить безразличную морду охранника. В этот момент перья будто развернулись ко мне под прямым углом, и в лицо со всей силой ударила волна света. Глаза резанула боль, я зажмурился и почувствовал, как по щекам текут слезы, но произнести ничего не мог. Даже за закрытыми веками я видел неимоверный свет, но побоялся раскрыть глаза, испугался беспощадного света.
«Как он быстро… аиста. Живодер!» Внутри глотки рос ком гнева, досады, и эта смесь вот-вот бы вырвалась, но тут раздался звон, и, точно электричество, от уха к уху пробежал разряд. Никогда в джунглях я не слышал таких мелодий: раскатистых, ритмичных и взвизгивающих.
– Да тише ты! – вскрикнул охранник не своим голосом. – На что тут нажать?
– Ага, привет! Новый, а ты как узнал? Звенит, зараза, всех пугает, не знаю, куда нажать, чтобы потише.