— Только пришел, а уже сломал штопор! — смеются Мария с Олесей.
***
В нашу комнату набивается толпа сотрудников. Кроме тех, кто со мной в одном кабинете, и учредителей, я никого не знаю. Вино разливают по чайным кружкам и поздравляют именинника. Выпивают и закусывают нарезанными колбасой, сыром и овощами. Тосты стандартные — здоровье, деньги, карьера.
— Желаю больших продаж, — поднимает кружку учредитель Карманов, — тогда хорошо будет нам всем.
Домой я возвращаюсь немного навеселе.
***
Следующий рабочий день начинается с того, что я возвращаю на стол компьютер и заново подсоединяю провода.
Работы пока не так уж и много. Имевшиеся немногочисленные заказы я уже все посчитал, потому, стараясь не привлекать внимания, сижу в интернете. Он подключен у нас через ADSL и присутствует не у всех сотрудников, но у меня почему-то настроен.
За компьютеры у нас отвечает системный администратор Павлик, худенький паренек в очках, которого все называют Билл. Мне поясняют, что это повелось в честь Билла Гейтса.
***
Соседней фирме, торгующей фильтрами для воды, повезло меньше, интернет у них через dial-up. Я слышу, как их директор на крыльце во время перекура учит сотрудников:
— Вы вначале письмо напишите, а потом когда будете его отправлять, тогда и начинайте дозваниваться. А то вы вначале подсоединяетесь, а потом только пишете. Отправили — отключились, и больше не лазьте.
***
Я сижу на втором этаже, а комната директора располагается на первом. Пересекаемся мы довольно редко. Второй этаж — это не так уж высоко, но все равно при каждой встрече Лесько меня приветствует возгласом:
— А-а-а, снежный человек спустился с гор!
Ему кажется это очень забавным.
***
Десятого апреля я получаю первую зарплату. На испытательном сроке в первые два месяца мне было обещано сто пятьдесят долларов, однако Лесько выдает мне сто шестьдесят — сотку и три купюры по двадцать. Я не знаю, то ли у него просто не оказалось полтинника, то ли сто пятьдесят долларов показались маленькой суммой даже ему.
Это в полтора раза больше, чем я получил за работу Дедом Морозом, но и рабочих дней здесь у меня было больше в два раза. Я очень доволен и чувствую себя богатым.
***
На обеде захожу в обменник в «Престоне». Кассир — молодой парень. Берет мою купюру, проверяет лупой, кладет в кассу, отсчитывает рубли и расписывается на чеке.
Забирая деньги, обращаю внимание на его гигантскую подпись. Я уже не раз замечал, что у кассиров мужского пола подпись всегда излишне размашистая, размером с ладонь, стремящаяся влезть в каждый уголок на чеке. Возможно, для этих парней большая подпись — это единственный способ как-то проявить свою мужественность, сидя в маленьком окошке на исторически женской должности. Размышляя об этом, я испытываю невероятное облегчение от того, что уже нашел работу.
***
В стремлении получить немедленную радость от первых денег, сразу после обменника захожу в магазин «Luval», почти напротив офиса, и покупаю себе маленькую кофейную чашку. Теперь я единственный человек на фирме, который пьет чай и кофе из разной посуды. Из-за этого я становлюсь объектом добродушных насмешек коллег.
***
Чайник у нас всего один, находится в комнате на первом этаже, где сидят конструктор Миша и менеджер по продажам Юля. Все вынуждены ходить к ним за кипятком, по утрам даже образуется небольшая очередь. Часто бывает так, что, поставив греться полтора литра воды, вернувшись спустя пять минут, обнаруживаешь чайник пустым, и приходится ждать заново. Застать же нагретый кем-то другим полный чайник мне до сих пор ни разу не удавалось.
Чай в пакетиках и сахар для сотрудников покупает фирма. Евграфович называет этот чай соцпакетиками.
***
Каждый раз мне предстоит решить, куда идти обедать. Столовая НИИ ЭВМ находится совсем рядом, но еда там невкусная. Местная буфетчица частенько слушает русский шансон на магнитофоне, проигрывающем пленку на ускоренном воспроизведении, от чего традиционно хриплые голоса шансонье звучат так, будто они наглотались гелия. До столовой БГУИР нужно идти минут пятнадцать через дворы, но готовят там лучше. Правда, заявленные блюда бывают далеко не всегда и их быстро съедают. Вместо салфеток на столах стоит нарезанная бумага, а дешевые алюминиевые вилки часто погнуты.