Ему отвечает одногруппница:
— А у нас можно лазить, но не много. Я если хочу новости почитать, открываю сайт, навожу мышкой на заголовки и читаю всплывающий текст, там все самое важное написано, и открывать страницу не нужно.
Я радуюсь про себя, что не устроился в банк. Мне теперь кажется, там еще хуже, чем в обычных фирмах.
***
— А ты, Костя, чем занимаешься? — спрашивают меня.
— Плановыми калькуляциями, — отвечаю я, и мне самому не нравится, как это звучит.
— А преждевременные калькуляции у тебя часто происходят? — задает вопрос в стиле Хомякова подвыпивший одногруппник.
Про писательство я никому не рассказываю.
***
Нам нужен еще один экономист, на производство. На эту должность берут девушку Олю, она только окончила университет. Я начинаю догадываться, что ставку у нас делают не на молодых, а на тех, кому можно меньше платить. Меня просят ввести ее в курс дела, показать, что да как. Я с интересом жду возможности покрасоваться перед молодой сотрудницей своей искушенностью в экономических делах.
Нас представляют друг другу. Оля ― милая девушка, но не вполне в моем вкусе. Несколько дней мы проводим перед моим монитором и вместе обедаем. После чего ее отправляют трудиться в Колядичи, где располагаются производственные цеха фирмы.
***
На работу к нам устраивается новый главный инженер, ему лет 50. Первым делом он ставит на свой стол флажок с эмблемой группы «Роллинг Стоунз» ― задорный язык высунут из приоткрытых губ. Думаю, он единственный, кто слушает «Роллинг Стоунз» на этой фирме.
***
Офис подпольного радио находится недалеко от универсама «Рига», потому мы с Леной теперь часто обедаем в столовой БГУИР. Лена рассказывает, что на работе они могут засидеться и до десяти вечера. Я удивлен.
— Понимаешь, — рассказывает она, — у нас такая классная атмосфера, нет никакого принуждения. И нет ощущения, что нужно оттуда быстрее бежать.
У нас совсем не так. Рабочий день официально оканчивается в шесть. Без пятнадцати минут все начинают собираться, мыть свои кружки, складывать бумаги. Без трех минут, все уже сидят одетыми. Без одной минуты нажимают в пуске «завершить работу», и ровно в шесть закрываются двери большинства кабинетов.
***
Я впервые по-настоящему задумываюсь о том, чтобы уйти. Меня останавливает то, что я не представляю, чем бы я еще мог заниматься. К тому же я привык к тому, что регулярно получаю зарплату. Но неужели литература меня не прокормит? Я кажусь себе интересным разносторонним человеком, неужели мое предназначение — это ежедневное прозябание в старом двухэтажном здании ветеринарной станции? Мне кажется, что вот-вот кто-то меня заметит, оценит, и жизнь пойдет совсем по-иному пути.
***
В комнате с общим чайником стоят Хомяков, Лесько и Вася и что-то обсуждают.
Заходит главный инженер с кружкой.
— На концерт Марка Нопфлера в Москву никто случайно не собирается?
Вопрос звучит настолько неуместно, что ему даже никто не отвечает.
***
В конце месяца наши менеджеры составляют специальные отчеты о проделанной работе, по которым им выплачивают зарплату. Из тех, про кого я знаю: у Юли в этом месяце получается 550$, у Андрея — 600$. На их фоне мои 350$ выглядят весьма бледно.
***
На фирму приходит с проверкой налоговая в обличии двух молодых парней. Их надо куда-то посадить, потому для этого освобождают наш с Васей кабинет. Меня отправляют в бухгалтерию, где сидят Захаровна, ее дочь Света, Олеся и новая сметчица, которую удалось отыскать с большим трудом.
***
Теперь я сижу спиной к двери, потому все время вздрагиваю, когда она открывается и кто-то заходит. Захаровне постоянно кажется, будто я что-то от нее прячу.
— Я видела, ты закрыл окно на компьютере, когда я вошла. Ты, наверное, лазил по интернету и не хотел, чтобы я заметила.
— Порнуху смотрел, — хохочет оказавшийся рядом Хомяков.
***
Стою на крыльце, курю. Рядом мужики из соседней фирмы. Один из них рассуждает:
— Вот я всегда говорил, что если человек получает меньше чем 400 баксов, то в работе он не заинтересован.
***
Захаровна-младшая в очередной раз бросает мне лист с данными сверки материалов. Он перелетает стол и падает на пол.
— Нельзя ли поаккуратнее? — спрашиваю я.
— Отойди от девочки, Дорожкин! — кричит Захаровна. — Мал еще тут порядки свои устанавливать!