За углом бородач без усов, клеил что-то на столб.
Дергачев подошел.
- /«Задачу любой категории сложности решаю на раз, исходя возможностей,
/- прочитал он. — /Философ Маналов»…/ Если это так, то вы тот, кто мне нужен. Сколько стоит ваша услуга?
— Зависит от ряда факторов, — моментально включился философ бородач. — От типа и сложности задачи, от скорости ее решения. Но вам, как первому клиенту, я, в любом случае, сделаю хорошую скидку. Обрисуйте в двух словах вашу проблему.
— В двух словах, — сказал Дергачев, — я не могу говорить об этой проблеме открыто, я лишь могу затронуть ее основные аспекты и общие характеристики.
— Затрагивайте.
— В цепочке логических построений имеется неочевидное слабое звено, сказал он в манере, в какой, по его понятиям, надо было говорить с философами. — Требуется в кратчайшие сроки выявить его и нейтрализовать по возможности.
— Насколько сроки кратчайшие?
— Буквально через несколько минут это будет уже не актуально.
— Если то, что является слабым звеном, неочевидно, — ни на секунду не задумавшись, сказал бородач, — значит слабое звено находится вне зоны вашего восприятия, то есть, вы его не замечаете.
— Это я и сам понимаю, — усмехнулся Дергачев. — Вы мне можете сказать, как мне его разглядеть?
— Используйте внутреннее зрение. Посмотрите на себя своими же глазами, и выделите то, что является вашим слабым местом. Слабое место есть у каждого. Скорее всего, слабое звено как-то с ним связано.
Дергачев хорошо знал свое слабое место. Его слабым местом была невнимательность. И он не боялся себе в этом признаться. Да, он невнимателен, но зато у него много других, сильных качеств. Например, он хорошо импровизирует в нестандартных ситуациях. Дергачев почувствовал, что он на правильном пути. Вот на этом и остановимся.
— Спасибо, — сказал он бородатому. — Вы мне очень помогли. Сколько я вам должен? — Он поставил на асфальт портфель, и полез за бумажником.
Бородач ответил. Дергачев утроил сумму.
— Нет-нет, это много!
— Не спорьте, вы заслужили. — Дергачев пошел дальше.
— Вы портфель забыли! — крикнул вслед бородач.
— Ах, да! Большое спасибо!..
— Не на чем. Вам спасибо, — философ обмахнул купюрой объявление. — Теперь, думаю, дело пойдет…
— От всей души желаю вам этого!
— А я вам желаю решить вашу проблему окончательно.
— Думаю, я теперь справлюсь…
Дергачев вошел в лучший в городе ресторан, где Валера праздновал свой юбилей.
Он поставил портфель на гардеробную стойку, снял верхнюю одежду, протянул гардеробщику.
Двери в зал распахнулись, шум веселья донесся оттуда. Дергачев оглянулся. В дверях стоял Валера.
— Дергачев! Рад тебя видеть, дружище!
Они пожали руки.
— Поздравляю…
— Потом-потом, — остановил Валера. — Мне отлить надо….
— И мне надо…
— Давай…
— Уважаемый! — окликнул гардеробщик. — Вы номерок забыли! И портфель, кстати…
— Да что ж такое! — Дергачев вернулся.
Он поставил портфель у раковины и подошел к писсуару. У соседнего облегчался Валера.
— Вот, сколько тебя знаю, всегда ты такой, — Валера стряхнул и задраил ширинку, — рассеянный. С твоим-то мозгом! Вот как это сочетается — не понимаю… Ты, Дергачев, природный уникум, — он отошел к умывальнику. Зашумела вода.
Дергачев отлил и присоединился.
— Ты, я смотрю, как на заседание, с портфелем пришел! — Валера оторвал салфетку.
Дергачев вдруг подумал, что лучшего места для поздравления ему не найти. Где еще, как не тут, Валера сможет рассмотреть его подарок при нем?
— С юбилеем! — он пододвинул к нему портфель. — И да не оскудеют копи твои, как копи царя Соломона!
— Что, прям в сортире?
Дергачев со значением кивнул.
— Ты, Дергачев, мастер культурно выражаться, — Валера открыл портфель. — И что там у тебя? — он вытащил сверток. — Ого! Тяжелый!
Дергачев заметил, что праздничный бант, которым был перевязан завернутый в подарочную бумагу золотой слиток, съехал на бок, и узел на нем был какой-то неаккуратный.
Валера сорвал бант, и развернул помятую слегка бумагу. В бумаге был кирпич. Обыкновенный красный кирпич. Возможно даже, именно тот, который кинули в Дергачева пацаны.
— Кирпич? — удивился Валера.
Лишним, наверное, будет говорить, что Дергачев удивился не меньше. А еще больше он удивился, когда услышал себя как бы со стороны: