Следует сразу же отметить, что хотя некоторые исследователи и порицали мимоходом У Жу-луня за допущенную им в данном случае излишнюю категоричность в суждениях[28], однако сколько-нибудь полной проверки обоснованности его высказываний, отрицающих оригинальный характер значительной части современного текста «Планов Сражающихся царств», произведено еще не было.
Выше мы уже упоминали имя Ли Шаня, который в своем комментарии к «Литературному изборнику» более 50 раз цитирует древний текст рассматриваемого здесь сочинения. Интересные результаты дает сопоставление этих цитат с перечнем материалов, которые, по мнению У Жу-луня, были перенесены средневековыми редакторами из «Записей историографа» в современный текст «Планов Сражающихся царств». Ли Шань под рубрикой «[Заимствовано] из "Планов Сражающихся царств" приводит отдельные фразы и целые отрывки из повествования о деятельности Улин-вана[29], из речей Фань Суя[30], Лу Чжун-ляня[31] и Су Циня[32], причем большинство цитат полностью совпадает с соответствующими элементами современного текста памятника. Следовательно, как раз в рамках тех примеров, на которые ссылается У Жу-лунь, обнаруживаются очевидные признаки идентичности последнего тексту Лю Сяна.
Против построений У Жу-луня восстает и развернутый анализ параллельных материалов «Планов Сражающихся царств» и «Записей историографа» Сыма Цяня. Возьмем, например, описание военной реформы чжаоского Улин-вана (307 г. до н. э.)[33]. В обоих источниках оно распадается на ряд диалогов-споров между ваном и его сановниками — противниками реформы. Существенное различие между «Планами Сражающихся царств» и «Записями историографа» связано здесь с тем обстоятельством, что первый источник содержит большее число этих диалогов, нежели второй. В составленной Сыма Цянем «[Истории] чжаоского наследственного дома» выступления таких оппонентов вана, как Чжао Вэнь, Чжао Цзао, Чжоу Шао и Чжао Цзюнь, сведены всего к одной фразе, кратко и обобщенно характеризующей их политическую позицию[34]. Напротив, «Планы Сражающихся царств» дают в развернутой форме как укоризненные речи этих придворных, направленные против нововведений, так и энергичные ответы на них Улин-вана, в которых ссылки на древних перемежаются призывами к повиновению[35]. Кроме того, в «Планах Сражающихся царств» имеется самостоятельный эпизод, посвященный полемике Улин-вана с Ню Цзанем[36]. В «[Истории] чжаоского наследственного дома» этот диалог отсутствует.
Столь же выразительные результаты дает сопоставление «Биографии Фань Суя», принадлежащей Сыма Цяню, с параллельными материалами «Планов Сражающихся царств». В «Биографии Фань Суя» центральной темой является борьба героя за восстановление традиционных прерогатив циньского Чжаосян-вана, узурпированных вдовой прежнего вана и ее окружением. И в труде Сыма Цяня, и в рассматриваемом памятнике эта борьба наиболее рельефно отражена в речи Фань Суя, начинающейся словами: «Когда я жил к востоку от гор [Тайхан], то слыхал, что в Ци живет Тянь Вэнь, но не слыхал, есть ли там ван»[37]. Современный текст «Планов Сражающихся царств» содержит еще одну речь Фань Суя, посвященную той же теме. Хотя Сыма Цянь не ввел ее в текст «Записей историографа», он несомненно был с нею знаком. Лапидарная характеристика внутриполитической ситуации в царстве Цинь в середине 60-х годов III в. до н. э. («[Среди служилых людей царства], начиная с малых чинов до крупных сановников, вплоть до окружения вана, нет таких, которые бы не были ставленниками сяна[38]»), приведенная в «Биографии Фань Суя»[39], является лишь парафразой риторического вопроса из второй речи Фань Суя в «Планах Сражающихся царств»: «Есть ли [среди чиновников] в малых кругах от получающих обеспечение размером в доу[40] до вэй и нэйши[41], вплоть до окружения вана, такие, которые бы не были ставленниками сяна?»[42].
30
Там же, цз. 1, стр. 21-б, 22-а (комм.); цз. 10, стр. 108-а (комм.); цз. 39, стр. 392-б (комм.).
32
Там же, цз. 1, стр. 27-б (комм.); цз. 4, стр. 58-а (комм.); цз. 7, стр. 88-а (комм.); цз. 26, стр. 272-б (комм.); цз. 27, стр. 279-б (комм.); цз. 28, стр. 293-б (комм.); цз. 38, стр. 383-б, 387-а (комм.).
33
Суть этой военной реформы заключалась в создании отрядов конных лучников, одетых в «варварское одеяние». Хотя уже целый ряд авторов установил, что искусство верховой езды (а возможно, и искусство стрельбы из лука с седла) было известно в разных районах древнего Китая задолго до 307 г. до н. э., но в военном деле его стали широко применять лишь со времени Улин-вана. См.:
38
41