— Он у вас немой? — удивился главный демиург. — Какой от него толк?
— Он не понимает вашего языка, — соврал Мортимер. — Но телефон принадлежит именно ему.
— Какой телефон? — прощебетал кто-то из демиургов.
У него получилось «тирефон», и этим немедленно воспользовался Мортимер.
— Я думаю, вся загвоздка, все недоразумения от неправильно услышанного и неточно понятого, — сказал он. — Вы уверены, что мы обозначили краевые моменты, поставили точные задачи, договорились об единообразной трактовке и формулировке? Вот вы назвали Клика сложно запоминаемым сочетанием букв и цифр. Почему? Зачем такие сложности?
Естественно, он сместил акценты, ушёл от главного, но главный демиург, стреляный воробей, не стал раздувать этот мыльный пузырь, а, желчно усмехнувшись, объяснил, что это сочетание несёт в себе полную информацию о генотипе индивидуума, так что принято в начале встречи называться полным именем (вдруг метеорит по темечку?), а потом переходить на произвольное сокращение.
— Ах, как интересно, — дружно прочирикали Мортимер с Небиросом, и тут терпение у демиургов лопнуло.
— Что вы всё вокруг да около? — возмущенно заявил главный демиург. — Мы получили от 756-го сигнал «SOS» с указанием координат вашей материальной столицы. Но выходить на материальный уровень мы не имеем права, поэтому воспользовались промежуточным космопортом. Итак, где 756-й?
— Как «SOS»? Какой «SOS»? Почему «SOS»? — всполошился Мортимер. — Не может быть, он же благополучно улетел.
— Как, он всё-таки улетел? — с издёвкой произнёс главный демиург. — Что ж вы сразу не сказали. Мы бы и не потащились в такую даль. Но если он благополучно улетел, то почему не оповестил нас об этом? Это, извините, стандартная процедура. Нет, вместо этого он посылает сигнал о помощи.
— Сигнал, сигнал, — забормотал Мортимер, делая вид, что лихорадочно думает, и вдруг расцвел. — Я полагаю, всё дело в телефоне. В память о дорогом госте номер 756 мы занесли его образ в телефонный аппарат. Вот в этот, который мне любезно одолжил коллега Черемушкин.
Вынув из кейса заблокированный информатор, он начал нести околесицу про то, что телефон — штука своенравная, способная на непредсказуемые действия. Этот вот, например, самопроизвольно рассылает эсэмэски в Америку племяннице Черемушкина. Эсэмэски, разумеется, не доходят, но факт имеет место. Где гарантия, что запечатлённый в аппарат цифровой образ 756-го не начал самопроизвольно связываться с различными адресатами. Нет гарантии. Но почему на такое почтительное расстояние — непонятно. Может, есть какое-то гиперпространство, в котором все сигналы усиливаются и убыстряются? И, кстати, почему вдруг сигнал «SOS»?
От этой ахинеи демиурги только глазами хлопали. Однако главного на такой мякине провести было трудно.
— Не будем спорить о каком-то образе, втиснутом в телефон. Не надо гиперпространства. Сделаем проще, — сказал он. — Продемонстрируйте, как этот прибор передает сигнал «SOS» с позывными 756-го на расстоянии полуметра. Вот ваш прибор, вот приемник.
Он положил перед собой на столе прозрачную коробочку с пульсирующим внутри сиреневым огоньком.
Мортимер пробежал пальцами по клавишам заблокированного информатора — естественно, никакого эффекта.
— Вот черт, — сказал Мортимер. — Аккумулятор сел.
— Какой ещё аккумулятор? — удивился главный демиург, остальные настороженно молчали. — Вы имеете в виду аккумуляторы, которые в Системе давным-давно отменены? Мы видели у вас приемники ультиматонов. При чем здесь аккумулятор?
— Видите ли, уважаемый 154-й, — сказал Мортимер. — Данный прибор — земная реалия, материальная. Это обычный земной телефон, с аккумулятором, который заряжается от сети. Я всего лишь схожу, подзаряжу, а вы тут пока пообщайтесь. Небирос, дорогой, предложи гостям что-нибудь выпить, заодно узнай, какой у комиссии статус. Да и комиссия ли это?
С этими словами он вышел.
— Ваше мнение? — спросил между тем главный демиург.
— Блефуют, — ответил кто-то из демиургов.
Сказано было другое, но догадаться было нетрудно.
— Душно, не так ли? — не моргнув глазом, сказал Небирос, хотя в комнате было в меру прохладно. — Предлагаю освежиться. Есть шампанское из морозильника, пивко-с из подвала, соки. Кому что?
— Что такое пивкос? — уточнил кто-то из демиургов.
— О, пивкос — это национальный земной напиток, — радушно улыбаясь, ответил Небирос. — Очень вкусно. Здорово утоляет жажду. Многие предпочитают его воде.
— Мне пивкос, — заявил главный демиург.
— И мне, и мне…
Небирос на удивление быстро принес пару ящиков холодного пива, которое немедленно понравилось демиургам, хотя пили они его впервые. У землян наоборот, поначалу пиво не нравится, потом от него не оторвешь. Что тут скажешь — инопланетяне.
Демиурги были худые, то есть массу имели незначительную, и к ядреному пиву непривычные, хмель быстро ударил в голову. А поскольку пива было вдоволь и обладало оно необычайным вкусом, выпито его было много и ударило оно многократно.
Небирос между тем разговорился с одним из демиургов попроще (с главным разговаривать не стал, тот и хмельной мог насторожиться) и выведал, что те вовсе не официальная комиссия, а миротворцы. 756-й тоже миротворец, то есть сам по себе, вольный стрелок. Стрелок стрелку должен помогать.
Когда пришел Мортимер, гости были никакие. С собой Мортимер привел клона, весьма напоминающего Клика.
Демиурги обрадованно зашумели, полезли целоваться, особенно к Черемушкину.
— Прятался, оказывается, — перекрывая шум, объяснил Мортимер. — Познакомился с одной нашей девчушкой, та его и приютила. Сделал, понимаешь, вид, что улетает, а сам остался.
— Это правда? — спросил главный демиург.
— Ну, да, — прочирикал клон…
Вскоре демиурги засобирались. Теперь они напоминали цыган, которые шумною толпою грузили в свой звездолет ящики пивкас.
Естественно, главный демиург оповестил собратьев на Сириусе об успехе, минут через пять после старта корабль ушел в гиперпространство, не в то, о котором измышлял Мортимер, хотя прекрасно знал, что это такое, а в настоящее, а ещё через тридцать минут, уже на полпути к родному созвездию, звездолет их взорвался. И тут уже земляне были как бы ни при чем, не могло у них быть таких длинных рук.
Черемушкин об этом узнал от самодовольно ухмыляющегося Небироса.
Тот сказал так:
— Копец миротворцам. Вовсе не обязательно рисковать здоровьем, когда можно начинить клона взрывчаткой.
От этих слов Черемушкину стало муторно, почему-то вспомнился Денис.
Между прочим, информационного Клика Мортимер оставил у себя. И этим же вечером одному ему известным способом внедрил его в Берца. Настоящего Клика он до поры, до времени оставил в запечатанном сосуде.
Глава 28. Лера
Небирос поселился в том же доме-монстре на Серафимовича, только в другом крыле, в пятикомнатной квартире. Мортимер рассудил, что коллегам лучше жить рядом.
Естественно, Небирос посетил старое свое жилище у Черемушкина, но как ни пытался, не смог вспомнить своих метаний и безобразий, будто их не было. Забыл всё напрочь, потому что стал другим человеком.
Потом они вместе с Черемушкиным сходили в гости к Дергунову, и Небирос невольно обокрал Лёшку, забрал к себе Трезора, который бурно ему обрадовался и сразу признал в нем хозяина. Вернее даже не забрал, а тот ушел сам. Попрощался с Лёшкой, облизал его лицо шершавым языком, повилял виновато хвостом и ушел.
Следующим вечером, соблюдая закон гостеприимства, уже Небирос пригласил Черемушкина с Дергуновым на рюмку чая. В гостиной за огромным, уставленным яствами столом обнаружилась раздельно сидящая парочка, о которой Небирос забыл предупредить: невиданной красоты рыжеволосая девушка лет двадцати в облегающем зеленом платье, которую звали Лерой, и рослый, широкоплечий, скромно одетый мужчина с черной блестящей вьющейся шевелюрой, который заулыбался Черемушкину, как старому знакомому.
— Хлой Марасович? — удивился Черемушкин, преследуемый мыслью, что он уже видел эту Леру. Но где?
— Григорий Макарович, — поправил Берц и с такой силой стиснул ему ладонь, что у Черемушкина глаза на лоб полезли…
За столом могли бы запросто уместиться человек двадцать, поэтому, памятуя о жарком вечере, все расселись вольготно, поодаль друг от друга. Минут через пятнадцать, насытившись, Черемушкин подсел к Берцу.