— Дютьково — вотчина Мусатова, — авторитетно заявил Семендяев. — Ему и карты в руки. Ты, Алексей, не паникуй, ничего мы тут с тобой сделать не сможем. Но лучше доложить Олегу Павловичу. Откуда вся эта фигня прилетела?
— Оттуда, — показал рукой Дергунов. — Именно оттуда приползла черная туча и опорожнилась прямо в водоем. Причем, быстро и точно. Свидетели Старожил и демиурги. Совпадает с Дютьково.
— Немедленно пиши мне докладную, — твердо сказал Семендяев. — Я её подписываю и передаю Тамаре. Далее ждем Мортимера, каждый на своем месте. Никуда не убредай. Замысел понятен?..
Мортимер появился через час и тут же пригласил Семендяева. Мусатов с кислым видом уже сидел у него в кабинете.
— Нет, ну вы же заместитель директора, — начал Мусатов, едва Семендяев вошел. — Такой же, как и я. Водоем загрязнен, что нужно делать? Естественно, чистить его. Приглашаете Васю из дворового хозяйства…
— Я тебе приглашу Васю, — взбеленился Семендяев, до этого терпеливо слушающий бредни ученого. — Я тебе такого Васю приглашу. В докладной черным по белому написано: происхождение нечистот — предположительно экспериментальное болото в Дютьково. Ваше хозяйство, милейший. При чем здесь Вася?
— Да? — лениво отозвался Мусатов. — Это ещё доказать надо. Предполагать легче всего, а работать, между прочим, труднее.
Мортимер постучал по столу и сказал:
— К делу, господа, к делу. Едем на водоем…
За этот час чернота в водоемах ещё больше вспенилась, вылезала уже на берег. Вонь стояла ужасная.
— Да, прямиком из Дютьково, — сказал Мортимер. — Там тоже осталось предостаточно.
Мусатов открыл было рот, чтобы спросить — откуда сие известно, потом закрыл.
— У кого какие предложения? — Мортимер повернулся к Мусатову, давая понять, что это именно его вотчина. Не Семендяева, не Дергунова, который только что подлетел на своем велике, ни тем более Васи из дворового хозяйства.
— Раз смердит, значит — протоплазма, — изрек Мусатов. — Только напалмом.
— Огонь возьмет, — подтвердил Семендяев, подумав, что не такой уж болван этот Мусатов.
В смысле, учёный-то он, может, хороший, но в остальном болван. Хотя и не такой уж.
— Самаэль, — позвал Мортимер.
Тот не заставил себя ждать, гнездовье-то было рядом.
Он был до того грозен, что все кроме Мортимера отступили назад. Мусатов смотрел на него во все глаза, Семендяев морщился, ему хватало Шарка, а Дергунов как разинул рот, так и застыл.
Мортимер что-то сказал Самаэлю, тот повернулся к зрителям, мотнул головой, отвалите, мол, подальше. Зрители рванули прочь, спрятались за деревья, но продолжали смотреть. Любопытно же.
Издалека не видно было, откуда вырвалось пламя. Не изо рта, это точно, откуда-то из-под приподнятых крыльев. С шипеньем вонзилось в кипящую жижу, всё вокруг заволокло белесым паром, завоняло жженым, к этому присоединился разноголосый, похожий на свист писк. Он был так пронзителен, что заложило уши. Перелетев к следующему водоему, Самаэль повторил операцию. И так далее, пока все десять водоемов не покрылись тугим паром, сквозь который проблескивало сине-желтое пламя. Свист помаленьку утихал.
— Жуть, — сказал Дергунов Семендяеву.
— Да уж, — согласился тот и подумал, какой же все-таки пацан этот Лёшка. И стоило на такого обижаться?
Всё закончилось неожиданно быстро. Когда марево развеялось, стало видно, что бассейны придется крепко чистить, в воде плавали черные ошметки, то погружаясь в воду, то всплывая. Облицовочная плитка закоптилась и местами треснула, вид, конечно, был не товарный.
Самаэль плавно поднялся в воздух и стремглав улетел.
Замы и Дергунов подошли к Мортимеру, вблизи водоем казался ещё страшнее. Правда, воняло уже не тухлым, а горелым, этот запах будет держаться долго.
— К утру не узнаете, — пообещал Мортимер…
Ночью Самаэль спалил дотла болото в Дютьково. Вовремя, ох, вовремя Мусатов защитил диссертацию.
Между тем Мортимер обновил в бассейне воду, а биороботы, трудясь, как пчелки, заменили облицовочную плитку. К утру всё было как новенькое. Кстати, и запах исчез…
Насчет безоблачного будущего Мортимер надежды не питал, потому что знал, кому выгодны диверсии. Вот эта, скажем, была на руку старому корешу Асмодею, он и подбил на неё школьного товарища Черемушкина мертвяка Дениса Антипова. У Дениса, как известно, были свои счеты к Мортимеру. Он, этот Денис, в болоте был за главного, прочие сущности ему в подметки не годились. Но каков умелец, этот мертвяк Антипов, сумел сорганизовать нечистоты в единую массу и обрушить эту массу в чистейшие водоемы. Разумеется, с левитацией Асмодей ему активно помог…
Но вернемся во вчерашний день. Заполучив у Семендяева приказ, Шарк-Шарк вернулся в Галерею, забрал старшего и младшего Иеремию и, погрузив в закрытый фургон, отвез в лечебницу. Врач приемного покоя, куда он их привел, немедленно определил, что это не люди.
— Вы ведь начальник Галереи? — с опаской уточнил он, хотя прекрасно знал, кто перед ним.
— И что? — хмуро сказал Шарк-Шарк.
— Видите ли, уважаемый. Этим пациентам, которых вы привезли, наши лекарства и процедуры не подойдут, — ответил врач, который хоть и был молод, но работал в лечебнице с основания и знал контингент Знаменска. — Я и недуг-то им установить не могу.
— Вот что, голубчик, — сказал Шарк-Шарк, нагибаясь к нему, чтобы было лоб в лоб. — Никто вас лечить не просит, просто поместите в одну палату и прикрепите к столовой. Этим пациентам нужен отдых, а не лечение. Тем самым вы окажете и им, и мне, и генералу Семендяеву неоценимую помощь. Всё в соответствии с клятвой Гиппократа. Естественно, с соблюдением строжайшего режима секретности, то есть инкогнито. Понимаете меня?
Молодой врач, уворачиваясь, всё глубже залезал под стол, только нос торчал наружу. Нос да перепуганные зенки.
— Понимаю, понимаю, — тряся вихрами, забормотал он. — Сейчас оформим, только… позвольте вылезти.
Шарк-Шарк разогнулся. Сзади хихикнул Иеремия-старший. Ишь, весело ему, Шарк погрозил пальцем.
Врач утвердился на стуле и, изучив приказ, произнес:
— Запишем в отделение физиотерапии. Брызгалов Иеремия, скажем, Николаевич, а младший соответственно Брызгалов Николай Иеремиевич. Пойдет?
— Пойдет, — сказал Шарк-Шарк. — Умный мальчик.
Умный мальчик забегал пальцами по клавиатуре, заполняя учетную карточку.
«Хорошая лечебница, передовая, — подумал Шарк-Шарк. — Всё сразу в компьютер, не то что у нас в Галерее».
Глава 26. По дороге в Прагу
Ответственным работникам Знаменска, бывшим сотрудникам Хронопоиска, было неудобно каждый день гонять в Москву и обратно, пусть даже на лимузине Саврасова. Уже и Семендяев намекал Мортимеру про какую-нибудь квартирешку в Знаменске, и Мусатов, да и Лёшка Дергунов как-то обмолвился насчет комнатерки. Черемушкин пока молчал, но он был в вынужденном отпуске, опекал свою любимую Леру.
Выход напрашивался сам собой — пустующие корпуса лечебницы. А тем временем биороботы возьмутся за жилые дома на территории Волшебного леса.
К этому подстегивала быстрая активизация Планзейгера. Он уже внедрился в инфраструктуру Объекта, в энергосистему, информационные сети. Под его контролем были биороботы, технологические процессы, он умело распределял газ и электричество, оставляя государство с большим носом. К Порталу с приемником ультиматонов и Стеклянным морем Мортимер его не подпускал, это была его вотчина, а вот ко всему прочему, включая управление климатом, пожалуйста. Кстати, в Знаменске не требовалась поголовная «чипизация», Планзейгер четко знал, какой пульс у какого-нибудь гражданина Мендуева, какова температура и где он, Мендуев, в данный момент находится. Знал, кому сколько отпущено, у кого какой тайный грех и что противоправного любой гражданин, в том числе и Мендуев, замышляет. Разумеется, мысли он не читал, а лишь пользовался косвенными показателями (скажем, неосторожными фразами, вызывающими учащенное сердцебиение, обмолвками или недомолвками, их смысловой нагрузкой, предпочитаемыми книгами, газетными статьями, телепередачами и тэдэ, и тэпэ), анализируя которые четко находил правильный ответ.