Как вы могли заключить из моего небольшого экскурса в историю, на этой стадии расследования я зашел в тупик. Меня одолевала хандра, и я даже подумывал бросить свои изыскания. Но, к счастью, я позвонил своему другу Венделлу, и он предложил отправиться в 19-й участок, где прежде трудился Калеб, чтобы покопаться в полицейских архивах.
Я слегка удивился, когда дежурный сержант заявил, что даже не слышал о деле Джека Веселого Крушителя.
– Парни, скажите-ка мне еще раз, чего вы хотите? Мы тут все-таки не в бирюльки играем.
Мы с Венделлом озадаченно переглянулись. Свою цель мы уже объяснили ему два раза.
– Дело Крушителя, – сказал я. – Я веду исследование для своей книги.
– Джек Крушитель, – добавил Венделл.
– Грешитель?
– Нет, это не то, – сказал Венделл. Сержант крикнул через плечо:
– Тео, ты что-нибудь знаешь о Джеке Врушителе?
– Про Джека Врушителя нам ничего не надо, – сказал я. – С ним мы и так хорошо знакомы.
– Да я с ним здороваюсь не меньше трех раз в день, – сказал Венделл.
– Уж не меньше, – поддержал я.
– Вы тут, ребята, что, на грубость нарываетесь? Мы в участке такими вещами не балуемся.
– Нет, сэр, мы серьезно, – сказал я. – В девятнадцатом веке его делом занимался как раз этот участок. Кру-ши-тель.
– Девятнадцатый век? Это что, «Джетсоны»? Эй, Тео, тут ребята утверждают, что они из будущего.
– Нет, это тысяча восьмисотые годы. Совсем точно – тысяча восемьсот восемьдесят второй, – сказал я.
– Тысяча восемьсот восемьдесят второй? – переспросил сержант. – Это же сотни две лет назад. Надо же, эти чуваки спрашивают меня о том времени, когда я даже еще не родился.
– Кто им нужен? Глушитель? – крикнул Тео из дальней комнаты.
– Слушайте, парни, мы называем это истекшим сроком давности. Кто-то кого-то грабанул в средние века, сейчас-то что до этого?
– Позвольте, сэр, – сказал Венделл. – Неужели вы не храните архивы – записи – прошлых дел? Чтобы при случае можно было сравнить их с текущими делами, извлечь уроки и не повторять прошлых ошибок?
– Архивы, говоришь? Как в «Месте преступления»?[17]
– Да, – сказал Венделл, незаметно вздохнув. – Как в телевизоре.
– Эй, Тео, у нас есть эти – как вы сказали? – архивы?
– Та комнатенка в подвале, где все эти ящики?
– Ты имеешь в виду хранилище? Так бы сразу и сказали. А то все про какие-то глушители… Это в подвале. Езжайте на лифте – вон там, слева.
Мы двинулись к лифту.
– Эй, пацаны, никаких там шалостей, ладно? У нас тут этим не занимаются, мы не из таковских.
– Да, сэр, – сказал я.
«Очень мило, когда тебя называют пацаном, – подумал я, заходя вслед за Венделлом в лифт. – Особенно если учесть, что нам обоим по сорок четыре».
После аналогичных препирательств с архивистом в подвале нас препроводили к столу и вручили две объемистые коробки с надписью «Улики по делу Крушителя».
Прежде чем позволить нам копаться в уликах, архивист попросил нас сначала вымыть руки, затем натянуть хирургические перчатки, а потом надеть зеленые халаты и маски, которые он извлек из УВЧ-стерилизатора.
– Кое-что из этого старья весьма чувствительно, а? – спросил я.
– Не-е, – протянул архивист. – Просто грязное.
Мы с Венделлом принялись осматривать содержимое коробок.
– Взгляни-ка сюда, – сказал Венделл.
Это был сделанный коронером дагерротип второй и третьей жертв. Мне было интересно, имеется ли и здесь ниточка под названием «Иди!», которую мне удалось обнаружить на посмертной фотографии Салли. Но, поглядев на снимок, я испытал сильнейший приступ тошноты и чуть не растерял съеденное перед этим печенье. От того, что сделал этот душегуб с их внутренностями, можно было просто охренеть! (Нам предстоит узнать об этом более подробно, когда мой рассказ дойдет до второго и третьего убийств, но сначала я вернусь домой, чтобы съесть фаршированную цыплячью грудку.)
17
«