– Вы живы?
– Здоров и крепок как пороховой бочонок с двойным зарядом!
– Что случилось?
– Он вернулся домой, как мы и думали, – сказала Лиза. – Похоже, падение пошло ему на пользу. Оно, можно сказать, расширило его словарный запас.
– Что бы ни было, лишь бы потешить ваше воображение, дорогая! – воскликнул Тедди.
– Нет, Лиза, что случилось до того? Я там что-то такое сказал…
– О, я была и вправду польщена. Если слышишь подобное от большого сильного мужчины вроде тебя, это что-нибудь да значит. Я себя чувствую в полной безопасности – ну разве что Щегольская Бригада вооружится пробковыми ружьями.
– Очень смешно. – Калеб похлопал себя по ногам. – А где моя мобила?
Лиза пнула сундук, стоявший у ее ног.
– Я попросила Тедди притащить его. Мне подумалось, ты захочешь связаться с участком, чтобы они прислали пару человек для моей защиты – на случай, если ты опять свалишься на меня в обмороке.
Не обращая внимания на Лизу, Калеб крутил ручку автоответчика. Витки телеграфной ленты выползали ему в руки. Закончив читать сообщения, он сказал:
– Мы опоздали. Произошло еще убийство. Или, правильнее сказать, убийства. – Он помедлил. – Нет, серьезно, как правильнее – убийство или убийства?
Глава 5
В коей автор сталкивается с причудливым видением, которое способствует – если такое возможно – углублению тайны
Дорогой дневник!
Рука, что делает запись этим вечером, ужасно слаба, поскольку последние двадцать четыре часа ураганом закрутили меня, и теперь я выжата как лимон, а голова идет кругом. И все-таки я чувствую себя обязанной заранее скромно принести свои извинения за последующий текст, поскольку, боюсь, он не дотянет до моего обычного артистизма. Молю только, чтобы это не оказалось губительным для моего положения в тех кругах, которые частенько посещает ваша покорная слуга.
– О чем это она, черт возьми? – спросил Венделл.
– Не знаю, – ответил я. – Думаю, это просто тогдашняя манера вести дневник.
– Она все это пишет вечером перед сном?
– Нуда.
– Ничего себе она выражается, прямо какой-то словесный поток!
– Видишь ли, были иные времена. Люди больше внимания уделяли языку.
– Ага, со всякими выкрутасами и прочей фигней.
День начался как обычно. Я с удовольствием позавтракала чашкой инжира с теплым рисовым йогуртом в своем номере каирской гостиницы «Герб Каира» и приготовилась еще один день копаться в пыли вместе с лордом Карнарвоном. (Какой же он зануда! Такое впечатление, что у него промеж ног нет ничего примечательного. Не то что этот душка Говард Картер, с которым я бы не отказалась сами-знаете-от-чего!)
В десять утра портье (прелесть!!! но ростом не вышел; не мой тип) принес почту, и вот тогда-то я и обнаружила послание от одного давно забытого «знакомого». Это было предупреждение. Несколько жизней находились в опасности, и мне предлагалось держаться подальше. Ну это вряд ли! Я воспользовалась первой же возможностью попасть в Штаты и оказалась – вряд ли случайно – рядом с Т.Р. и моим давним другом Калебом. (Думаю, дневник, ты его помнишь, а?)
– Все это нам уже известно.
– Нет, здесь есть и кое-что новенькое, – сказал я. – Ее предупредили. В Каире она получила письмо с неким предостережением. Вот почему она вернулась. Вдобавок она закавычила слово «знакомый». Любопытно.
– Почему бы ей тогда просто не рассказать, в чем дело?
– Я не уверен, что она в точности это знает. Однако она явно что-то скрывает от Калеба.
– Ладно, я уже опаздываю. Мне надо в Инглиштаун, в Нью-Джерси, на ипподром.
После ухода Венделла я еще часа три слонялся по квартире, обдумывая странную запись в дневнике Лизы. Квартиры в «Дакоте» огромные, и там часами можно бродить, не заходя дважды в одну и ту же комнату. Я услышал, как в своей студии звукозаписи Йоко пустила петуха, и мое давление подскочило, едва не сорвав крышу. Тогда я заварил себе ромашковый чай и вытащил из шкафа клетчатый плед моей бывшей жены.
В последнее время я обнаружил, что одежда моей бывшей супруги оказывает на меня чрезвычайно благотворное (в смысле успокоения) действие. Поэтому я натянул ее юбку и лакированные лодочки, после чего устроился в кресле, прихватив чашку с чаем и дневники Лизы и Калеба.
Мне вдруг пришло в голову, что в моем распоряжении оказалось нечто из прошлого, реальное и осязаемое. Нечто, чего касались и о чем пеклись Лиза и Калеб. Я вспомнил слова Йоко про яблоко и покрылся мурашками. «Неужто они посылали мне сообщение из могилы?»