Одиннадцать учеников пошли в Галилею, на гору, куда повелел им Иисус.
И, увидевши Его, поклонились Ему; а иные усомнились.
И приблизившись Иисус сказал им: да Мне вековая власть на небе и на земле"
Атеистическое прошлое Чернова рухнуло, растворилось, улетучилось, исчезло...
"Я умер за тебя, а ты умрешь за Меня".
"Когда? О, Боже, когда?"
"Придет время. Время камни разбрасывать и время камни собирать".
Вокруг лежала ночь в тишине и покое. Электронка часов остановилась. Горячий пот покрыл тело Чернова, мышцы сковала неведомая сила, сердца своего он не лщущал.
"Когда придешь за мной?"
"Ты сам ко мне придешь и ты уже на пути этом".
Чернов не хотел умереть, но желание увидеть Иисуса было больше, чем желание жить.
"Ты уже здесь".
"Я всегда рядом с тобой"
Чернов почувствовал, как под ним прокатилась волна прохладного живительного воздуха и сердце его забилось трепетной птицей, к мышцам вернулась сила его организма. Опять затикали часы, но они опаздывали на 33 минуты.
На утро Чернов как обычно не пошел в компьюторный зал, а заперся в библиотеке. Берта прибежала обеспокоенная и пристала к нему с распросами, но Чернов, уткнувшись в Библию, молчал.
"Скажи нам, когда это будет, и какой признак, когда все сие должно совершиться?"
Отвечая им, Иисус начал говорить: берегитесь, чтобы кто не прельстил вас;
Ибо многие придут под именем Моим, и будут говорить, что это Я, и многие прельстят.
Когда же услышите о войнах и о военных слухах, не ужасайтесь: ибо надлежит сему быть; но это еще не конец.
Ибо восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут землетрясения по местам, и будут глады и смятения. Это начало болезней.
Предаст же брат брата на смерть, и отец детей; восстанут дети на родителей, и умертвят их.
Горе беременным и питающим сосцами в те дни.
Молитесь, чтобы не случалось бегство ваше зимою.
Ибо в те дни будет такая скорбь, какой не было от начала творения, которое сотворил Бог, даже доныне, и не будет.
Вы же берегитесь: вот, Я наперед сказал вам все.
Но в те дни, после скорби той, солнце померкнет, и луна не даст света своего;
И звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются".
Из библиотеки Чернов вышел лишь к вечеру, желая скорее прервать сон бытия и окунуться в явь сна.
После полуночи его охватил жар и горячий пот покрыл тело. Чернов стал как бы невесом, по крайней мере своего тела он не лщущал, а потом, вдруг, полет... нет, не полет, а скорее он был песчинкой в турбулентном потоке, неистовом, стремящемся в ту самую явь сна. Сна ли?
Увиденное Черновым его поразило. Толпа людей в странных одеждах возмущенно кричала, гоготала и швыряла камни в одного, несущего на себе Крест.
И чем больше неиствовала толпа, тем более был спокоен обреченный. Лик его показался Чернову знакомым. Догадка казалась страшной. Подойти ближе не было возможности, так как стражники плотным кольцом окружали несчастного. Чернов бросился во дворец...
Понтий Пилат был спокоен.
- Останови это убийство, - закричал Чернов.
- Кто ты, чужестранец? Твои странные одежды говорят мне, что ты из других миров.
- Останови! Останови! - кричал Чернов.
- Я пытался, - ответил Пилат, но народ решил отпустить Варавву, я всего лишь правитель земли этой. И потом, чужестранец - это судьба. Нельзя изменить то, что будет.
Понтий Пилат взял ветку смоковницы и положил на пол перед Черновым.
- Переступи через ветвь, чужестранец.
Чернов удивился столь необычной просьбе правителя и переступил через ветвь смоковницы.
Он ту же ветвь положил к стене и сказал:
- Переступи.
Чернов понял, но молчал, тупо уставясь в лицо правителя.
- Не можешь. Это пример судьбы. Если он Бог, то будет Богом, а если он червь, то и будет им же, а я умываю руки.
Чернову стало трудно дышать и подкосились ноги, из мышц ушла сила.
- Ты сотворил зло, Понтий Пилат.
- Если бы я не творил зло, то добра, творимого другими, никто бы не заметил.
- Ты не можешь остановить казнь, но продать мне тело в твоей власти. Я дам тебе прибор, который считает время.
- Считает время? - удивился Пилат. - Зачем? Петуху, что кукарекает по утрам твой прибор не нужен и кобылице, чтоб родить жеребенка он тоже без надобности. Солнце и Луна - вот мое время, а если в твоей земле, чужестранец, люди живут считая время по этому прибору, значит они не умеют жить по-человечески. И зачем тебе телоИисуса? Я казню по сорок человек каждый день - бери даром любого, а этого я уже отдал.