Куратор вышел, а Чернов потерял покой.
Инстинктом ученого Чернов понимал, что он нужен Куратору и логичнее было бы держать его под замком на Базе, а он, что со всем не поддается рассудку, отправляет его на остров в Тихий океан отдыхать. Под присмотром, но все же...
"Хитрая бестия этот Куратор" - думал Чернов, собираясь на прием. "Но я все равно разгадаю его замысел, а Эвелина уж точно, как и Берта, работает на эту банду".
К удивлению Чернова в кабинете Куратора кроме Эвелины никого не было. Он сухо поздоровался, сел без приглашения в кресло и приготовился слушать скрежет хозяина кабинета. Но заговорила первая Эвелина.
- Вячеслав Михайлович, я рада, что все так закончилось и благодарна нашему дорогому шефу за предоставленную нам возможность отдохнуть. То, что произошло - это всплеск нервной энергии. Вы устали в этих катакомбах. Тропики восстановят ваши силы и через месяц мы сможем вернуться к работе.
- Да, - вмешался Куратор, - возможно я не учел все аспекты вашего здесь прибывания. Возможно. Благодарите Эвелину, что она смогла вовремя мне подсказать. Отпускаю вас с легким сердцем и большой надеждой на полное ваше выздоровление. Собирайтесь, дорогие мои, завтра самолет. Завидую вам, молодым. Уже через три-четыре дня вы будете купаться в океане, а мне, сидеть здесь, словно кроту, под землей. Се ля ви!
Эвелина улыбнулась - и эта улыбка предназначалась одному Чернову. Как и предсказал Куратор, уже через четыре дня Чернов с Эвелиной оказались на острове в Тихом океане. Погода на острове была теплая, природа поражала контрастами красок, и все думали, что они с Эвелиной - супруги. В отдельном коттедже они не плохо устроились, проведя время в праздности и ни в чем не нуждаясь. Постепенно Чернов забыл или сделал вид, что забыл о своем неудавшемся побеге. Все вокруг располагало к безмятежной, спокойной жизни, наполненной негой и любовью... И она пришла. Чернов уже не мог представить свою жизнь без присутствия рядом с собой Эвелины. Они все еще продолжали занимать разные спальни, но встречаясь каждое утро за завтраком с Эвелиной, Чернов был безмерно рад, что он видит ее лицо и слышит ее голос. Каждое утро он собирался сказать Эвелине о своих чувствах, но не решался, испытывая при этом мальчишескую оторопь. В нем крепло ото дня ко дню это чувство, а Чернов продолжал маяться в своем бессилии перед Эвелиной.
Однажды по просьбе Эвелины они совершили длительную прогулку в глубь острова в сопровождении двух туземцев. Их окружала райская природа, играющая обилием красок и оттенков. Наконец уставшие, они разложили продукты прямо на изумрудный травяной ковер. Невдалике шумел водопад и Эвелина предложила искупаться. Такой он увидел ее впервые...
Весь обратный путь Чернов молчал и Эвелина замкнулась в своих мыслях. Им было о чем подумать. Вскоре замаячили крыши коттеджей и Чернова охватила дрожь от предстоящего объяснения...
В холле было прохладно: бесшумно кондиционер дарил людям эту прохладу. Чернов сел в кресло, а Эвелина достала из холодильника бутылку минералки и с жадностью выпила.
- Хочешь? - спросила она Чернова.
- Да. Налей.
Эвелина подала стакан и села на оранжевую кушетку, огромную, как футбольное поле и мягкую, как лебяжий пух.
- Эвелина, - начал Чернов и не узнал свой голос. Он смолк.
- Иди ко мне.
Она жестом руки добавила свое приглашение и Чернов, повинуясь, словно во сне, перешел через холл и сел рядом с ее жарким телом. Голова его закружилась...
Эвелина поцеловала Чернова долгим страстным поцелуем, обвив его тело своими красивыми руками...
На оранжевой кушетке Чернов подарил Эвелине любовь, и ее тело ответило ему...
Плащаница.
- Ты знаешь, - сказал через неделю Чернов. - Эвелина - я счастлив, как Адам с Евой в раю и боюсь этого.
- Почему же? - спросила она, - здесь нет змея - искусителя.
- Но мы вернемся на Базу и все прекратится. Там нас ждет змей-искуситель.
- Ты говоришь о Кураторе?
- Да, о нем.
- Не думаю. Мы полюбили друг друга и в этом нет ничего неестественного. Любовь может возникнуть свободно и естественно. Дар свободы воли или выбора - это как раз то, что отличает род человеческий от животных. И мужчине и женщине дана способность любить и делать свой выбор. Мы свободны любить друг друга или нет. Он нам не помеха.