Эвелина улыбнулась, не разжимая губ. Перешагнув порог,Вячеслав Михайлович тоже улыбнулся.
- Привет.
- Здравствуй, - Эвелина указала на стул с высокой спинкой и подлокотниками,в котором можно было удобно развалиться и о чем-нибудь помечтать.
- Садись, пожалуйста. Рада тебя видеть.
- Взаимно. Как поживаешь?
- Спасибо. Признаться, не ожидала,что ты придешь?
- Я бы хотел поговорить о своей работе. Вернее о своем теперешнем эксперементе. Ты в курсе?
- Да. Язнаю.
- А ты знакома с инструкцией? Независимо от результата ребенок должен быть умерщвлен. Знаешь?
- Что можно изменить?
- Я за этим к тебе и пришел. Давай же вместе подумаем. Как спасти нашего ребенка.
- Слава, это невозможно.
Она смотрела на Чернова, склонив голову набок и слегка прищурившись. Ее глаза блестели.
- Главное,что я пришел к тебе. И мы должны что-то предпринять.
- Что? - в упор спросила Эвелина.
- Скажи, ты действительно ни с кем не говорила о нашем ребенке?
- Зачем? Я не самоубийца. Его спасти невозможно. Сейчас все изменилось к худшему.
- Ты о Кураторе?
- И о нем тоже.
- И все же я постараюсь сегодня же вечером что-либо им предложить взамен своего сына.
Плащаница.
- Почему сына? - спросила Эвелина и ее глаза расширились.
- Потому что я знаю. У нас сын, Эвелина.
- А что будет вечером?
- Тебя не пригласили? Маленький такой советик. Что-то типа брехаловки.
- У тебя еще остались силы шутить. Скажи, ты меня ненавидишь?
- Ты с ума сошла! - воскликнул Чернов. - Что бы между нами ни произошло, как я могу тебя ненавидеть?
Ответ Эвелине понравился, потому что она улыбнулась,обнажив белоснежные зубы.
- Спасибо. Несмотря ни на что, ты - настоящий мужчина.
Чернов поклонился и расшаркался, не вставая со стула. Он почувствовал себя вдруг, нуютно. Сидевшая перед ним женщина наверняка знала, кто хочет погубить его ребенка,и ненависть вспыхнула в нем с новой силой. Он едва удержался от желания ее ударить.
- И все же, что ты собираешься предпринять? - спросила Эвелина.
- Еще не знаю. Надеюсь на твой совет. Впрочем, и твоя поддержка вечером мне тоже не помешает. И поддержка твоего патрона. Могу я надеяться?
- Поживем - увидим.
- Умно, - сказал Чернов. - Необычайно умно.
Какое-то время они сидели молча, и внезапно на Чернова навалилась смертельная усталость. Но он себя ничем не выдал. Он не имел права показывать свою слобость. Он знал, что обязан быть сильным.
- Хорошая у тебя библиотека, - заметил Вячеслав Михайлович, нарушая затянувшуюся паузу.
- Спасибо, - Эвелина внимательно посмотрела на Чернова. - Скажи, ты действительно считаешь, что у тебя есть шанс?
Чернов пожал плечами.
- Трудно сказать. По крайне мере я буду стараться.
- Вероятно я смогу тебе помочь, но это только вероятно. Посмотрим на месте. Не теш себя надеждой - я ничего не обещаю. Вячеслав Михайлович рассмеялся.
- Не говори глупостей, - сказал он, стараясь говорить как можно увереннее. - Зачем тебе рисковать?
Но в глубине его души зазвенела какая-то струна, а в голове молнией блеснула мысль "А почему бы и нет?"
Так и не добившись от Эвелины конкретных заверений о поддержке, тем не менее Чернов спокойно переступил порог кабинета Куратора в назначенное время. Все уже были в сборе. На миг при появлении Чернова их разговоры утихли.
С ним поздоровался сам Куратор, а затем и все присутствующие, кто кивком головы, а кто приветствовал его голосом: "Здравствуйте! Здравствуйте!№
В течение часа шла обычная болтовня ни о чем, но Чернов чувствовал, что не он один ждет решающего разговора. И наконец Куратор сподобился.
- Друзья! Нам предстоит по просьбе уважаемого Вячеслава Михайловича решить одну проблему. Я уже высказал свое мнение по этому вопросу Вячеславу Михайловичу, но он настоял, чтобы Совет вынес свое решение. Согласно нашей инструкции все, что мы здесь производим в ходе экспериментов должно быть в конце уничтожено. Тем неменее, Вячеслав Михайлович настоятельно просит, а я бы сказал - требует, оставить для жизни тот образец, который сегодня находится в АЖО. Прошу высказаться.