— Так чего, может тогда по домам? — спросил Ловелас.
— Нет! — ответил Маг, и медальон его заблистал под солнцем, — ибо я вижу, как издали надвигается огромная армия.
— Чтоб я пропал! — сказал Гимлер. — По-моему, нам тут больше делать нечего.
Полными страха глазами они следили за тем, как некая темная масса растекается по далекому холму, надвигаясь на них с пугающей быстротой. Враг то был или друг, никто не мог разобрать. Долгие минуты смотрели они на неведомые полчища, пока на зубчатых стенах Сарафлэнда не взвыли коронеты.
— Это, должно быть, подкрепления урков идут, чтобы уничтожить нас всех! — заныл эльф. — Сыроед послал против нас огромную армию!
— Нет! — вскричал Топтун. — Это не урки, они не похожи ни на что из виденного мною прежде!
Тут уж и остальные увидели, что слова его правдивы. Шеренга за шеренгой огромные воинственные овощи бесчисленной ордой лились по направлению к Сарафлэнду, предводительствуемые монументальным созданием. Далеко разносилась их ужасная песня:
— Хо-хо-хо! — грянуло вдруг над землей и испуганные бараны в замешательстве сбились в кучу, словно бараны. Пораженные страхом воины увидели, как полки помидоров и оравы арбузов, батальоны бататов и роты редисок маршируют под военный марш, играемый на ходу оркестром из пятидесяти брюкв. За бесконечными шеренгами наступающих виднелись все новые подразделения: грозные авокадо, крепкие копья стрельчатого лука, дюжие баклажаны.
Сама земля сотрясалась от ритмичного топота корнеплодов, воздух раздирали тысячи трескучих, визгливых боевых кличей. Гордо шагал во главе этой армии зеленый генерал, добавивший к своему скромному облачению пару эполет из молодых кукурузных початков. Вдобавок, на каждом плече у него сидело по знакомой фигурке, которые первым заметил Гельфанд.
— Чтоб я треснул! — воскликнул он. — Так это же наши недомерки!
Да, это были они. Мопси и Пепси шатко восседали на плечах Древоблуда, изо всех сил маша ручками Гельфанду и прочим. Целые акры сельхозпродуктов, чеканя шаг, приблизились к самым стенам Сарафлэнда и перестроились в боевые порядки. Сквозь любезно одолженную Йоракой подзорную трубу Артопед увидел, как пораженные ужасом урки сначала застыли, раззявив рты, а после в панике заметались по бастионам.
— Хо-хо-хо! — громыхнул великан. — Знай, Сарафан, что пред тобою Ди-Эты. Сдавайся или мы тебя в пюре разотрем!
Поначалу крепость никак не откликнулась на предложение Древоблуда. Затем громовый голос ответил пренебрежительным фырканьем, от которого содрогнулась земля.
— Я так понимаю, — сказал великан, — что ты желаешь драки.
Ничего более не сказав, он вернулся к войскам и начал отрывисто отдавать приказания подчиненным, кои немедля их исполняли, бегая взад-вперед, выстраивая полки и приводя в боевую готовность боевые машины.
Громадные арбузы полуподошли, полуподкатились ко рву, за ними последовали гигантские картофелины, которые тяжко опершись на арбузы, осыпали бастионы смертельным градом семян, сметавшим урков со стен. Урки посыпались вниз, словно дохлые дрозофилы, а зрители, обосновавшиеся на холме, разразились бурными аплодисментами, вскоре перешедшими в овацию.
Затем колонна бататов вброд двинулась через ров, не обращая внимания на стрелы, глубоко вонзавшиеся в их мякоть. Наполовину затонув в кишащей черепахами воде, бататы извергли из себя длинные усики, которые полезли вверх по отвесным стенам, завиваясь вокруг каждого выступа. Усики эти служили штурмовыми лестницами для целых орд огурцов-десантников, мигом взобравшихся по ним наверх, чтобы сразиться с защитниками крепости. Одновременно великан выкатил громадную баллисту и нацелил ее на стену.
— Дер газовый атак! — заорала Йорака, догадавшись, в чем состоит замысел Древоблуда.
Вскоре удивленные зрители поняли, что имела в виду Реготуниха, ибо целых три отряда самоубийц из отборных луковых перьев вскарабкались на орудие и плотной кучей улеглись в его ковше. Когда великан отпустил защелку баллисты, восьмифутовые луковые стрелы по крутой дуге ушли за стены и, ударясь о землю, извергли огромное облако ядовитого тумана. В подзорные трубы зрители видели, как урки лихорадочно утирают потоки слез грязными носовыми платками. А баллисты продолжали сеять средь урков смерть, осыпая их баррикады кабачками-камикадзе, между тем как оглушительные взрывы воздушной кукурузы рушили брустверы на головы Сарафановых прихвостней.