Изумленные Пепси и Мопси увидели, как прямо в воздухе стали возникать огненные буквы — огненные буквы, коим предстояло вот-вот возвестить исход великой борьбы с Повелителем Мрака. Дивясь и благоговея прочитали они итоговые слова: «Ответ неясен. Повторите запрос несколько позже.»
8. Логово Шоболы и прочие горные курорты
Фрито и Срам, задыхаясь, вскарабкались на невысокий пригорок и обозрели ландшафт, удивительно ровно, если не считать множества круто обрывавшихся вниз оврагов и резко вздымавшихся завалов, уходящий вдаль, к шлаковым карьерам, фабрикам готового платья и хлопкопрядильным предприятиям Фордора. Фрито тяжело опустился на коровий череп, а Срам извлек из котомок пакеты с готовым завтраком (крекеры с сыром). В этот миг послышался шелест осыпающихся камушков, треск сучьев под ногами и звуки, свидетельствующие о том, что неподалеку кто-то старательно сморкается. Хобботы вскочили на ноги и увидели, как некое покрытое серенькой чешуей существо, шумно обнюхивая землю, на четвереньках подбирается к ним.
— Мать сыра земля! — возопил Фрито, отшатываясь от страховидной твари. Срам вытащил эльфийский кинжальчик и тоже отступил на шаг, сердце его, подскочившее до самого горла, там и застряло, облепленное недожеванным крекером.
Тварь взглянула на них зловеще скошенными к носу глазами и, выдавив улыбочку, устало поднялась на ноги, сложила руки за спиной и принялась насвистывать какой-то похоронный мотивчик. Внезапно Фрито вспомнился рассказ Килько о нахождении Кольца.
— Ты, верно, Гормон! — пропищал он. — Что ты здесь делаешь?
— Да как вам сказать, — ответила тварь, очень медленно выговаривая слова. — Ничего особенного не делаю. Дай, думаю, пошарю по кустам, может, найду пару бутылок из-под шипучки, все хоть какие-то деньги, а то свояченнице нечем заплатить за ее железное легкое. Оно, конечно, после операции я уж не тот резвунчик, каким был когда-то. Да и везти мне что-то меньше стало. Странная штука жизнь, то вознесет тебя, то уронит, и ничего заранее не скажешь. Господи, ну и холодрыга. Я, видите-ли, пальто заложил, чтобы купить немного плазмы для моих домашних гусяток.
Срам отчаянно старался не позволить налившимся свинцом векам сомкнуться, но в конце концов зевнул во весь рот и грузно осел на землю.
— У-у-у, нечисть, — пробормотал он и заснул.
— Ну, так я пойду, — покивав, сказал Гормон. — Чего уж там, не ко двору я вам, понимаю.
Произнеся эти слова, он присел и принялся уписывать поджаренный ломтиками эльфийский хлеб, за который хобботы еще не успели приняться.
Фрито пошлепал себя по щекам и проделал несколько упражнений на глубокое дыхание.
— Послушай, Гормон, — сказал он.
— Да ладно, о чем говорить. Не ко двору, понимаю. И никогда никому ко двору не был. Собственная мать заперла меня, еще двухлетнего, в суточной камере хранения посреди зачарованного леса. И кто меня вырастил? милосердные крысы, вот кто. А все же я так скажу: у всякой тучки хоть один бочок да серебряный. Вот знавал я когда-то тролля, звали его Вышинский…
Фрито покачнулся, упал и захрапел, еще не долетев до земли. Когда они со Срамом проснулись, уже стояла ночь, а Гормона и след простыл. Хобботы ощупали себя, дабы удостовериться, что все еще владеют изначальным комплектом пальцев, ног и тому подобного, и что никто по небрежности не забыл у них между ребер никаких ножевых изделий. К большому их удивлению даже заусенцы да запонки и те остались при них. Фрито нашарил Кольцо, по-прежнему надежно прикрепленное к цепочке, торопливо продел в него палец и, дунув на магический свисток, с облегчением услыхал знакомое ми бемоль.
— Чего-то я в толк не возьму, господин Фрито, — сказал, наконец, Срам, языком пересчитвая пломбы. — Он что это, голубей сюда гонять приходил или все же за чем похуже?
— А-а, здравствуйте, здравствуйте, — внезапно сказал большой камень, постепенно преобразуясь в Гормона.
— Здравствуйте, — вяло ответил Фрито.
— А мы уже уходим, — быстро сообщил Срам. — Дела, знаете. Нам как раз сегодня позарез нужно заключить одну крупную сделку по поставкам оружия в Танзанию или доставкам копры с Гуама или еще чего. В общем, дела.
— Жаль, жаль, — сказал Гормон. — Это, стало быть, выходит — наше вам, старина Гормон. Что ж, Гормону не привыкать.
— Прощай, — твердо сказал Срам.
— Прости, прости. Прощанье в час разлуки несет с собою столько сладкой муки, — произнес Гормон. Он безутешно помахал большим носовым платком в горошек, а после схватил Фрито за локоть и тихо зарыдал.