В книге, предшествующей той брехне, которую читатель в настоящую минуту держит в руках, — в «Долине Троллей», — рассказано, как в один прекрасный день Килько Сукинс вместе с шайкой ополоумевших гномов и сомнительной репутации розенкрейцером по имени Гельфанд отправился отнимать у дракона накопленные тем облигации краткосрочных муниципальных займов и прочие ценные бумаги. Предприятие завершилось успехом, дракона, еще довоенного василиска, воняющего, точно автобус, — удалось, покамест он стриг купоны, взять со спины; но, хотя было совершено немало никчемных и способных вызвать одно только раздражение дел, все это приключение интересовало бы нас гораздо меньше, чем интересует сейчас (если вообще такое возможно), когда бы не мелкая кража, попутно совершенная Килько единственно из потребности занять чем-нибудь руки. В Мучнистых горах на путников напала банда бродячих урков, и Килько, поспешая на помощь строившимся в боевые порядки гномам, как-то сумел заблудиться и в конце концов оказался в пещере, значительно удаленной от места сражения. Увидев перед собою туннель, отчетливо уходящий вниз, Килько, у которого на беду заложило уши, резво побежал по нему — на помощь, как он полагал, своим дружкам. Так он все бежал и бежал и не видел перед собой ничего, кроме все того же туннеля, и начал уж подумывать, что, верно, где-то он не туда повернул, как вдруг коридор, достигнув огромной каверны, кончился.
Когда глаза Килько попривыкли к слабому свету, он обнаружил, что подземный грот почти целиком заполняет широкое, имеющее форму почки озеро, по которому, с шумом загребая, шастает на стареньком надувном матрасе мерзейшего обличия фигляр по прозванью Гормон. Кормился он сырой рыбой, порой приправляя ее гарниром, от случая к случаю поступавшим из внешнего мира в виде заблудившегося путника вроде Килько, так что неожиданному появлению последнего в своей подземной сауне Гормон обрадовался так, словно к нему пожаловал не Килько, а грузовик с куриными окорочками. Впрочем, подобно всякому, в чьих жилах струится кровь прародителей-хобботов, Гормон полагал, что существо, превышающее ростом пять дюймов, а весом десять фунтов, так просто не укокошишь, тут требуется тонкий подход, и вследствие этого он, желая выгадать время, предложил Килько поиграть в загадки. Килько, которого одолела внезапная амнезия во всем, что касается гномов, которых как раз в это время рубили в лапшу неподалеку от входа в пещеру, принял его предложение.
Они загадали друг другу немало загадок насчет того, кто снимался в роли Микки Мауса или что такое криптон. В конце концов, Килько повезло. Мучительно придумывая очередную загадку, он нащупал в кармане свой короткоствольный пистолет 38-го калибра и машинально воскликнул: «Что это у меня в кармане?», а Гормон, приняв вопрос за загадку, не смог ее отгадать. Охваченный любопытством, он поплыл к Килько, повизгивая: «Дай поглядеть, дай поглядеть». Килько охотно подчинился, вытянул пистолет из кармана и разрядил его в сторону Гормона. Темнота не позволяла ему толком прицелиться, так что он всего лишь продырявил матрас, а не умевший плавать Гормон, барахтаясь в воде, протянул к Килько руки, умоляя вытащить его. Вытаскивая Гормона, Килько приметил у него на пальце интересное с виду колечко и заодно уж стащил и его. Килько, может, и прикончил бы Гормона прямо на месте, но жалость остановила его руку. «Какая жалость, — думал он, уходя назад по туннелю и слушая гневные вопли Гормона, — что я расстрелял все патроны».
Любопытно, что Килько никогда никому не описывал этих событий, уверяя, будто вытащил кольцо у свиньи из носа или подобрал в карете скорой помощи, — он-де забыл уже, как было дело. В конце концов, подозрительный от природы Гельфанд с помощью одного из своих таинственных снадобий 2* все-таки вытянул из Килько правду, однако его уже тогда сильно насторожило одно обстоятельство, — как это Килько, бывший по натуре своей завзятым и безудержным вруном, не сумел с самого начала состряпать более впечатляющей лжи. Именно тогда, за пятьдесят лет до начала нашей истории, у Гельфанда возникли первые домыслы о том, что представляет собой Кольцо и насколько оно важно. Впрочем, домыслы эти, как и всегда, не содержали даже крупицы истины.
2* Вероятно пентотала натрия
Пластилин колец
1. Мои гости — кого захочу, того и замочу
Когда господин Килько Сукинс из Засучек брюзгливо объявил о своем намерении выставить всем хобботам, проживающим в этой части Шныра, дармовое угощение, Хобботаун отреагировал без промедления: все его грязные трущобы до единой огласились воплями «Шикарно!» и «Горячих кутят нажремся, братва!». Кое-кого из жителей городка, получивших небольшие свитки с выгравированным на них приглашением, обуяло такое нетерпение, что они, впав от жадности во временное помешательство, сожрали сами эти свитки. Впрочем, начальная истерия вскоре улеглась, а хобботы вернулись к своим повседневным рутинным занятиям, вернее сказать, впали в привычное для них коматозное состояние. Тем не менее, по городку загуляли будоражащие слухи о прибывающих к Килько грузах, которые он якобы прятал в свои амбары: о цельных тушах всякого рогатого скота, о здоровенных бочонках с пенником, о фейерверках, о тоннах картофельной ботвы и о колоссальных бочках, набитых свиными головами. В город целыми телегами повезли кипы свежесрезанного чертополоха — популярного и очень мощного рвотного средства. Новости о предстоящем празднике добрались аж до Брендивина, и проживавшие вне Хобботауна шныряне начали сползаться в городок, словно мигрирующие пиявки, и каждый надеялся натрескаться так, чтобы в сравнении с ним и минога показалась застенчивой скромницей. Никто в Шныре не обладал такой бездонной глоткой, как вечно поровший какую-нибудь чушь (ибо он впадал уже в старческое слабоумие) дряхлый сплетник Хам Грымжи. Полжизни Хам честно трудился, исправляя в городке должность околоточного, но уже много лет как вышел в отставку и скромно жил на доходы от налаженного им еще в прежнее время бизнеса, двумя составными частями которого были вымогательство и шантаж.