Шаг за шагом, по сухому, раскалённому асфальту, они брели, неизбежно приближаясь к ещё одному страху. Временами ей начинало казаться что это происходит не с ней, как тогда, во время аварии, и после её пробуждения, это чувство преследовало её, не давало до конца адаптироваться и стать как все. Да они и не хотела.
Но сейчас, с каждым шагом, что приближает её к собственному страху, от чего сердце то замирает, то резко и нервно колотится, будто требуя срочно выпустить его из грудной клетки, вот именно сейчас она хочет стать прежней, не задумываться отчего люди становятся бездушными куклами, а мифическая справедливость затерялась где то в дебрях нирваны(или каком то другом измерении), не пытаться понять этот странный, нелогичный мир, даже не знать чем отличается аккорд C, от аккорда F(разумеется помимо названия). А просто стать прежней, весёлой девушкой, у которой самая главная проблема это выспаться и сдать сессию, и наконец вернутся к своему делу и своим любимым пластинкам. Снова испытывать волнение выходя к пульту, и чувствовать неимоверный восторг, когда люди сливаются в единое пятно в танце, когда она будто сама растворяется в этих битах, а её тело, это просто проводник музыки. Но нет... И кто бы мог подумать, от чего она готова свалится в обморок при одном виде? От крови? От клоуна? Или быть может от паука? Нет! Всего то от одной тоненькой иголочки, которая вот - вот вопьётся в твою плоть. И вот, сейчас, её сердце кажется готово было совсем остановится, не хуже чем в песне Сплин, при виде этой неоновой надписи "FOREVER тату студия".
- Чёрт, слушай, ну почему тату? Предложил бы сесть на героин, или там не знаю, что - то в этом роде, и то проще было бы - сейчас она походила на кролика или зайца, который увидел свою смерть в отражении глаз огромного, клыкастого зверя. - Хах, на героин? Кажется ты слегка забыла как это делается, или ты вены ложкой протыкать собралась? - его хитро - прищуренный взгляд, который не понятно чем вызван, то ли рассуждениями девушки, то ли солнцем, но ясно было одно, сейчас она готова сорваться с места, и убежать как можно дальше, хоть на край света, лишь бы никогда больше не видеть этой яркой, противной вывески, этого испепеляющего солнца, и этих небесных глаз, хотя, признаться с последним она вероятно переборщила.
Эта странная фобия у неё обнаружилась ещё в детском возрасте. Ей 4 года, очередь в кабинет, где должны были поставить прививку, всё шло как у всех, но ровно до того момента, пока они с мамой не зашли в кабинет, и она не увидела это орудие пыток. Стоило медсестре только поднести иголку к её маленькой, тоненькой ручке, как девочка тут же свалилась без чувств. Вот так вот, обычные дети ревут, дёргаются, ругаются, умоляют не трогать их, а она просто молча свалилась в обморок. С тех пор любое подобие иглы у неё вызывало невыносимую панику, в школе доходило даже до того, что она не могла слишком остро наточить карандаш, в противном случае она всё время сидела в прострации, сравнивая карандаш и шприц, конечно она понимала что это доходит уже до маразма, пыталась отвлечься, но у неё ничего не выходило, и в результате весь урок она только и делала, что пялилась на этот остро заточенный карандаш.
И сейчас она должна перебороть свой страх. Правда чем ближе, на дрожащих ногах, девушка подходила к двери тату салона, тем меньше идея казалось хорошей. - Хорошо, я сделаю это.
Часть четвёртая.
Краски. Слишком яркие краски, они будто врезались в глаза. Это жёсткое, неудобное кресло, и яркий свет, что пробудил в ней не приятные воспоминания, точно такой же свет был в больнице, когда она очнулась.
Когда она пришла в себя, там, после аварии, до того как она увидела его, самое страшное было увидеть иголку внутри своей вены, несколько секунд она не могла даже моргнуть, не то что бы пошевелится, страх парализовал её, прямо как сейчас, полулёжа в этом кресле, ей казалось что она находится тут уже вечность, и скована громадными цепями, что не дают её телу двинутся. Интересно, он видит весь ужас в её глазах, видит ли кто нибудь это вообще? Наверное с виду она кажется абсолютно спокойной, кто бы знал что скрывается за этим ледяным спокойствием.
Она пытается отвернутся, но ничего не выходит, голова будто из свинца, мастер ей что - то говорит, но звук приглушённый, она не может разобрать ни слова, звуки сливаются в глухой гул. Она не чувствовала боли от иглы, что постоянно впивалась в неё, оставляя чернила под кожей, ей казалось она вообще не может чувствовать больше ничего, кроме страха. И тут случилось нечто странное, и совсем неожиданное. Его глаза, которые казалось смотрят не на неё, не на её оболочку, а куда то глубже, прямо в то что люди называют душой, неожиданно возобновили тот немой диалог, который они частенько вели. В этот момент что - то в ней изменилось. Цепи будто разом разорвались, на руках, ногах, грудной клетке, она снова смогла дышать, и двигаться, хотя понимала что этого делать не стоит, ведь мастер ещё не закончил работу, и похоже закончит не скоро.