Глава 3
Интересно, что сделает Айла, когда выйдет из душа и обнаружит, что я все еще сижу в кресле. Я проверяю время. Прошло больше десяти минут, а я в курсе – потому, что вырос с сестрой в одном доме – женщины принимают душ долго, по крайней мере дольше, чем большинство парней. И я определенно отношусь к большинству парней. Если я не дрочу, то быстро моюсь и выхожу. Если дрочу, то душ занимает максимум десять минут. Моя рука очень быстра и знает, как удовлетворить член.
Зевая, я подумываю о том, чтобы прикрыть глаза, но решаю выпить еще кофе, откинуться на спинку кресла, почитать новости и утомительное дерьмо, о котором болтает весь мир. Я пролистываю страницы до местных новостей, которые, как правило, намного лучше национальных. Любовница мужчины обнаружила его труп в гостиничном номере и вызвала полицию, которая уведомила о происшествии его жену и двух предыдущих жен. Ну, раскрытие дела надолго не затянется. Федералы действуют быстро.
Наверху отключается вода, и я ставлю кофе на стол, запрокидываю голову и закрываю глаза, но в ту же секунду, как я это делаю, меня будит шум фена. На укладку волос уйдет еще двадцать минут, и я завожу таймер, просто чтобы убедиться, что я прав. И действительно, двадцать две минуты спустя Айла спускается по лестнице.
На ней джинсы, меховые сапоги, белый свитер. И блеск для губ. Я люблю слизывать блеск для губ.
– Вы все еще здесь, – удивляется она.
Я открываю рот, чтобы ответить, когда вдруг раздается стук в дверь. Так, так, так, а вот и мистер Гомер. Я с нетерпением ждал этого момента. Обычно я бы сам открыл дверь, но не хочу, чтобы мистер Гомер убежал прежде, чем у меня появится шанс напугать его до чертиков.
– Вы кого-то ждете? – спрашивает Айла, ведь она верит, что я – Гомер.
– Да, – говорю я. – Открой, пожалуйста.
Она поправляет волосы. И чертовски нервничает. Я не виню ее. Бедная девочка и ее испорченные выходные. Мне почти жаль, что она застряла со мной. Почти. Я имею в виду, что съем ее и доставлю ей такое удовольствие, какое ее маленькие придурки из колледжа даже в порно не видели. Я не собираюсь причинять ей боль, но и из хижины не выпущу.
Поскольку Айла стоит, не желая открывать дверь, я встаю и распахиваю ее. За одну секунду мистер Гомер превращается из ребенка в McDonald's в нечто, о чем написал бы Стивен Кинг. На нем черная куртка, ботинки, но я в курсе, что под ними комбинезон. О, выражение его пухлого, розового лица! Оно бесценно, и я счастлив, что сам открыл дверь.
– Стефан, – здоровается он.
– Входите, – улыбаюсь я.
Он смотрит на ступеньки, ведущие к подъездной дорожке. Он не сможет убежать от меня, поэтому понять не могу, что он планирует, кроме признания в том, что случилось с моим конспиративным жилищем.
– Не заставляйте меня повторять. Иначе я разозлюсь, и испугаю милую девушку.
– Хорошо. – Гомер поднимает руки. – Я могу объяснить.
Хватаю его за куртку и швыряю его задницу внутрь, затем закрываю дверь и прислоняюсь к ней. Айла остается на лестнице, отступив на несколько шагов. Мистер Гомер пыхтит, мотая головой между мной и девчонкой.
– Смотрите на меня, – приказываю я. – И сядьте уже. – бросаю взгляд на девушку, чтобы она вникла в следующую фразу. – Мистер Гомер.
Он садится.
– Я могу объяснить. У нас мало денег, Стефан. – его подбородок дрожит. – Моя жена сломала ногу и не может работать. А я инвалид из-за травмы бедра. И подумал, что вместо того, чтобы это милое местечко не пустовало, можно сдать его в аренду.
Он рассказывает мне слезливую историю. Один взгляд на девушку говорит мне, что она купилась. Ее лицо вытягивается, и, разумеется, Айла произносит:
– О-о-о, мне так жаль, мистер Гомер.
Ну, черт возьми.
– Сколько плата за сутки? – спрашиваю я.
Он прочищает горло.
– Четыре пятьдесят.
Я приподнимаю бровь.
– Четыре пятьдесят?
– Но это за первые сутки, а на вторые двадцать процентов скидка, – добавляет Айла.
Я скрещиваю руки на груди.
– Это большие деньги для студентки.
Айла сидит на ступеньках, и я пристальнее рассматриваю ее одежду, а именно прекрасные меховые сапоги. Дизайнерское дерьмо.
– Мои родители все оплатили.
– Кто твой отец? – спрашиваю я.
– Помощник шерифа.
Бог ненавидит меня.
– Какого округа?
– Корентауна.
Застигнутый врасплох, я моргаю, думая, что это, должно быть, какая-то подстава. Паранойя – мое второе имя, и это справедливо, ведь только вчера я грохнул шерифа этого округа, чтобы освободившееся место занял его помощник. Шериф вел дело преступной группировки Нью-Йорка, и нам нужен был свой человек внутри департамента. Помощник шерифа казался интересным кандидатом, но его нужно было посильнее убедить, поэтому Никола доверил мне убрать его начальника в качестве предупреждения о том, что может произойти, если он упустит прекрасную возможность поработать с нами. Ему пришлось бы под кем-то работать, и не найми мы его, это сделали бы другие жители Нью-Йорка. Он один из хороших парней, но будет пускать мелкую деятельность на самотек, а именно закрывать глаза на то, как наши фуры проезжают через Штаты. Он жулик и, очевидно, любит баловать своего ребенка приятными вещами. Я его за это не виню.
– Я единственный ребенок в семье, – добавляет Айла.
– Мм-хм, – мямлю я. Разберусь с ней позже. – Мистер Гомер, вы понимаете, что нарушили закон, сдав мой дом в аренду? – самое безопасное убежище из всех. И, эй, я начинаю говорить как полицейский. Все авторитетное, правильное и прочее дерьмо. – Вы нарушили закон, – повторяю я. Мне нравится, как эти слова звучат из моих уст, а не из уст судьи Стэнли, когда он приговорил меня к семи годам в возрасте шестнадцати лет. Что еще говорил судья? Я поджимаю губы. – И теперь вы заплатите.
Мистер Гомер падает на колени и начинает ползать, рыдая, умоляя сохранить ему жизнь.
Да ладно. Я ударяюсь затылком о деревянную дверь.
– Встаньте.
– Пожалуйста, пожалуйста, не убивай меня, Стефан. Я отдам тебе всю прибыль. Сто процентов прибыли.
– Встаньте.
Оттуда, снизу, он смотрит на меня, словно побитый щенок. Айла пристально глядит на меня, и, вероятно, задается вопросом, какого хрена этот человек просит меня не убивать его. У меня нет ни малейшего намерения объяснять это прямо сейчас.
– Ну, – говорит она. – Тогда, я уезжаю.
А вот это вряд ли.
Мистер Гомер встает, и я отхожу от двери, чтобы открыть ее.
– Убирайтесь из моего дома и, если возьмете с девушки хоть один доллар, я загляну к вам в гости.
– Нет, нет, клянусь, ничего не возьму!