Тяжело… да ещё темно.
Я вздохнул и убрал оружие обратно. Достал гранату. Вытащил чеку…
Взрыв разбросал обоих охранников на несколько метров в разные стороны, покорёжив шлагбаум и выбив стекло в будке. Не спасли даже броники.
Я быстро распахнул дверь, чтобы добить третьего, если тот ещё был жив. Мои надежды не оправдались. Здоровенный кусок стекла торчал из горла парня, а натёкшая из раны на пол кровь явно свидетельствовала о том, что ему пришёл конец. Я закрыл дверь и потопал к машине эсэсовцев.
Вскоре я уже ехал по плохой, неасфальтированной дороге, подпрыгивая на каждой яме, удаляясь от города.
Что ж, этот этап моих приключений остался в прошлом. Я сделал всё, что было в моих силах. Итогом стало спасение жены моего друга и его детей, помощь подполью. Только вот теперь за ними гоняются обозлённые фрицы, но они сказали, что им есть где спрятаться. Поэтому будем надеяться на лучшее.
Моим же активом оказался отличный эсэсовский именной клинок, пять автоматов, к каждому прилагались по два запасных магазина, пять пистолетов с таким же количеством запасных обойм, десять гранат. Плюс карта местности, два сухпайка, пара аптечек и немного наличности, что удалось отыскать в машине.
Топлива хватит километров на двести, а может, и все триста. Бак был почти полон. Оставалось только избегать патрулей, но я надеялся здесь на саму машину. С её номерами и видом не каждый будет её останавливать, а пока поймут, что её угнали, я уже буду далеко.
С такими мыслями я выехал на шоссе и, включив третью передачу, двинул по направлению к Москве.
Глава 3
Вечер накрыл город густым покрывалом гари и запахом полыхавших пожарищ. Эсэсовцы и миграционная служба лютовали, второй день повсюду ища партизан, осмелившихся бросить вызов режиму Третьего рейха.
Горели дома, на улицы выбрасывали людей, кого-то били, кого-то просто увозили в неизвестном направлении. Периодически были слышны выстрелы.
Рекой текла кровь.
– Ты думаешь, это сработает?
Пётр прислонился к машине и посмотрел на своего напарника.
– Сработает.
– Почему? Может, их уже нет в городе!
– Они никуда не уехали! С ними раненый командир. Он не переживёт дорогу. – Михась усмехнулся. – Они как крысы затаятся и будут ждать. Но я заставлю их выползти из своей норы!
– Ты думаешь, они купятся на это?
– Должны! Или они, или простой человек, которому элементарно страшно и который хочет, чтобы поскорее всё закончилось. К тому же ещё вознаграждение обещано!
– Ну…
– Они же подпольщики! Надежда России! Защитники обездоленных и униженных! Скажи, ты бы смог выдержать, если бы вокруг тебя убивали женщин, детей, стариков, сжигали их дома, а ты бы знал, что можешь это всё остановить? Надо только сдаться! Хотя… не отвечай! – Михась подошёл к Петру. – Я знаю, что ты бы смог. У тебя нет совести! А у них есть. Поэтому это только вопрос времени.
Пётр лишь пожал плечами.
– Как скажешь! И сколько нам ждать?
– Недолго. Я думаю, что к утру кто-нибудь да проявится.
– Но их же сразу расстреляют! Как же инстинкт самосохранения?
– Тебе не понять. Они за справедливость! Они не смогут сидеть и смотреть, как вокруг них страдают безвинные. Поверь!
– Откуда ты всё это знаешь? Ты ведь не простой оперативник? – Пётр нахмурился. – Мы с тобой два года знакомы, ты появился неожиданно, и теперь я начинаю понимать, что ты не совсем тот, кем представился.
Михась ничего не ответил. Только похлопал напарника по плечу. Но от того было так просто не отстать, и комитетчик всё-таки сказал:
– Всему своё время! Скоро всё узнаешь!
Неожиданно рация на поясе миграционщика ожила, избавляя от ненужного сейчас разговора.
– Командир! У нас здесь кое-кто появился…
– Кто именно?
– Не знаю! Я его раньше не видел.
Михась улыбнулся.
– Я же говорил, что найдётся добрая душа. И либо сдаст их, либо они сами выйдут на свет, когда узнают про всё это. Всё просто. Пошли!
Пётр отлип от дверцы и двинулся следом за напарником. Ему не терпелось действовать, и вся эта суета уже начинала давить на нервы.
Пройдя метров тридцать, они увидели неприметного мужичка неопределённого возраста в потёртых штанах и видавшей виды поношенной куртёшке.
– Говори!
Михась встал напротив и выжидательно уставился на гостя.
Тот вздрогнул, судорожно сглотнул слюну и залепетал быстрым писклявым голосом:
– Я… это… когда услышал… так… вчера… видел…
Пётр поморщился, обогнул напарника и хорошенько встряхнул говорившего. Тот охнул, в глазах прорезалось ещё больше страха, чем плескалось до этого, но голос на удивление выровнялся, а речь стала более связной.