Денис повернулся к ней.
— А если я гостей с работы приведу? Отдыхать?
— Со Звездочки обычно к Тами приходят, — заметил Грен.
— Ну и к нам будут. А то у Дэниэла на работе и дома одни и те же лица. Надо и ему отдохнуть.
— А тебе не надо? — спросила Туу-Тикки.
— Я там всего три года работаю, — отмахнулся Денис, — а Дэниэл — больше тридцати. К тому же, я похвастаться хочу. Тимуром и вообще. Конные прогулки и все такое.
Туу-Тикки понимающе кивнула. Дэн настороженно следил за фейри и слушал разговор — обычную домашнюю болтовню. Никаких скрытых напряжений. Никакого подтекста. Было только немного непонятно, почему Туу-Тикки называет Дениса «солнышком».
Денис тем временем перешел от ревизии холодильника к ревизии кладовки и одновременно послал Дэну сообщение:
«Пойдем со мной выгуливать собаку?»
«Зачем?» — ответил Дэн.
«Поговорим заодно».
«Мы и так можем поговорить».
«Так эмоциональная окраска пропадает».
Необходимость эмоциональной окраски в беседе двух киборгов Дэна озадачила. С другой стороны, утверждалось, что они с Денисом еще и фейри. Может быть, для фейри она важна?
«Хорошо. Когда?»
«Когда доешь».
Дэн в три укуса прикончил остатки пирога, допил чай, поднялся. Денис сказал:
— Мы с Тимуром пойдем.
Не дожидаясь ответа, он вышел в гостиную и направился к обувнице. Сказал:
— Тимур, гулять!
Пес вскочил, замахав хвостом, подхватил игрушку и подбежал к Денису. Тот потрепал его по голове. Дэн тем временем обувался.
Они вышли за калитку, Денис взял у собаки игрушку — мячик из переплетенных разноцветных пластиковых колец — и швырнул вперед. Пес унесся за ним. А Денис спросил:
— Ты недоволен тем, что остался жив?
Дэн непонимающе глянул на него.
— Ты в очередной раз пожертвовал собой ради команды, — развернул мысль Денис. — Тебе не нравится?
— Мне не нравится, что я оказался здесь. Мне не нравится быть не на корабле. И мне очень не нравится, что меня обманули.
Тимур принес игрушку. Денис снова зашвырнул ее вниз по склону.
— Тебя не обманывали. Хаоситы вообще не лгут. Физически не могут. Вы с Эшу не поняли друг друга, вот и все. Ты предложил правила игры, назвав его фейри. Он подыграл, как мог.
— Он мог бы все объяснить, а не играть.
— Что бы это изменило? — развернулся к нему Денис.
— Я бы не оказался здесь.
— Ну да. И вы бы благополучно умерли от голода на орбите. Йодзу-то не заинтересован ни в тебе, ни в людях вообще.
— Ты так говоришь, будто Эшу бы ничего не сделал.
— А он бы и не сделал, если бы ты не попросил. Ладно, неважно. Все выжили, и никто не будет держать тебя здесь против воли.
Дэн недоверчиво глянул на Дениса.
— Я правильно понимаю, — начал он, — что я не провалился во времени, а просто оказался в другом мире, который находится на другой стадии развития?
Денис кивнул, в очередной раз закинул в высокую траву принесенный мячик. Они с Дэном медленно шли вниз по склону, и заходящее солнце светило им прямо в лицо. Вдалеке виднелась громада воды — океан. От него дул теплый ветер. Над головой пролетел, гудя, самолет.
— Миров много, — сказал Денис. — Очень много. Найти твой будет сложно, он не уникален, но я попытаюсь. Какого числа какого года «Космический мозгоед» стартовал с той планеты?
— Восемнадцатого января две тысячи сто девяностого года.
— А когда у тебя день рождения?
— Шестнадцатого декабря.
— Тебе будет девять, получается?
Дэн кивнул.
— На день рождения был тортик с вишнями? — понимающе спросил Денис.
— И новый свитер от Теда.
— Здорово! — Денис улыбнулся. — А мне на последний день рождения мама связала свитер из шерсти Тимура, папа написал пьесу для альта и арфы — я на альте играю, Дэниэл организовал экскурсию на Анго, а Эшу и Дани натащили заряженных артефактов. Только я их еще не применял. Они боевые.
Тимур носился по траве, подбегал к отдельно стоящим соснам и метил их, задирая лапу, охотился за кем-то в траве.
— Почему ты называешь фейри родителями? — спросил Дэн. — Мамой, папой?
— Они мои приемные родители, — объяснил Денис.
— И для тебя нормально, что они относятся к тебе как к ребенку?
— А что я, взрослый? — Денис пожал плечами. — Двенадцать лет есть двенадцать лет, а боевой опыт неприменим к мирной жизни. «Космический мозгоед» — это было интересно, но опыта социализации он мне не дал. Ты не подумай, я правда любил их всех, я и сейчас с ними переписываюсь. Но здесь мне лучше. Любовь, забота, поддержка, понимание… И никакой киберфобии ни у кого, никакого отношения, как к вещи, ничего такого. Ну и еще я не решаю ничьи проблемы, кроме своих. Потому что я как раз на этом сломался. Ну, когда у Полины с Тедом завязался роман и они каждый вечер бегали ко мне, по очереди и вместе, и выносили мозг.
— Роман? — не поверил Дэн. — Но у Полины же чувства к Роджеру Сакаи.
— Они поссорились в моей реальности, я так и не понял, из-за чего. И Полина сошлась с Тедом. Забеременела от него, они поженились и ушли с корабля.
Денис остановился у дерева, прислонился плечом к стволу.
— Пилотом стал Ланс? — уточнил Дэн.
— Ага. А навигатором, когда я ушел, стал Денис Воронцов, тот, настоящий, представляешь?
— Он же никакой навигатор! — возмутился Дэн.
— Да нет, Ланс пишет, что все нормально. И Вениамин не жалуется. А капитан мне не пишет, кстати. Даже приветов не передает. Я сначала обижался, а потом привык. У Полины и Теда уже трое детей, у них вторые двойняшки. Старшая Дениза, младшие Гай и Генри. Тед летает на частном курьерском катере, Полина работает учительницей ксенозоологии в лицее, — Денис вздохнул. — Знаешь, я всегда был уверен, что они меня переживут, я же боевой киборг, всегда стараюсь быть на переднем фронте. Они были мне очень нужны. А они прекрасно без меня обходятся. Как говорила мама, я для всех них — «только эпизод из жизни».
— Они для меня — не эпизод, — жестко заявил Дэн.
— Они и есть вся твоя жизнь, — кивнул Денис. — Потому что до корабля жизни ни у тебя, ни у меня — да ни у кого из нас! — просто не было.
Некоторое время они шли к сосновой рощице у подножия холма в молчании. Потом Дэн спросил:
— Ты не жалеешь, что не вернулся?
— Нет, — покачал головой Денис. — Я вышел в открытый шлюз в космосе. В таком состоянии, что мама и папа меня несколько месяцев из руин собирали. Не физически, а душевно. У меня будто кусок меня отняли, а всем все было нормально. Абсолютно всем. Как будто я и мои чувства ничего не значат. Я, правда, и не говорил о них никому, но все равно обидно. И больно. Нет, я знаю, я сам вел себя как взрослый, и все поверили, и никто не подумал, и Ланс никого ни на какие мысли не навел. Но по опыту, по тому, как мы понимаем жизнь — мы же дети, — он развернулся к Дэну. — Команда — это все, что у меня было, и когда изменился состав… — Денис махнул рукой и ссутулился. — До сих пор больно вспоминать, — признался он.
Дэн молчал, глядя на бегущего к ним со всех лап Тимура. Пес, ворча, тащил им не игрушку — та была в руках у Дениса, а большую кривую ветку, уже изрядно погрызенную. Бросил под ноги и сел, склонив голову набок и свесив язык, мол, какой я молодец, видите?
Пес был молодец. Дэн с ним согласился, взял ветку, бросил ее в сторону. Тимур сорвался за игрушкой.
Слова Дениса были обидны. Дэну не хотелось быть всего лишь «эпизодом из жизни». Тем более что так сказала Туу-Тикки, а верить ей он не был обязан, это ее точка зрения. Вот когда он сам увидит, когда сам осознает, что все, он не нужен на «Мозгоеде» как член экипажа и как друг — тогда сам уйдет. Не так, конечно, радикально, как Денис, но, наверное, варианты найдутся.
— Расскажи, что такое Звездочка? — попросил Дэн.
Денис принялся увлеченно рассказывать, время от времени бросая собаке то палку, то игрушку. На Звездочке — орбитальной станции — ему явно нравилось. Нравилось прокладывать сложные трассы для самых разных видов транспорта, включая пешеходов, нравилось обилие самых разнообразных ксеносов, нравилось, что там никто не относится к киборгам как к киборгам, даже сами разумные киборги, которых там хватало — вся смена, в которой работал Денис, состояла из них, включая старшего смены Дэниэла, которого Денис считал братом.