— Ты бы хотел снова побывать в том лагере для киборгов? — спросил как-то Ланс.
— Да, — ответил Дэн. — Там хорошо.
— Лучше, чем здесь?
— Там не приходится так тесниться. Дом больше, чем корабль вместе с трюмом. Два этажа, два подвала, чердак с игрушками. Сад с бассейном. Склон холма с соснами. Море. И целый город.
— Здорово! — Ланс улыбнулся. — А летать там можно?
— Нет. Не на чем и негде. Так, как тут, тебя никто за штурвал не пустит.
— Жаль, — огорчился Ланс. — А люди там есть? Или только разумные киборги?
— Есть. И не только люди. Очень понимающие.
— Я хочу подстричься, — внезапно заявил Ланс. — Мне не нравится, когда волосы в глаза и за шиворот.
— Скажи Полине, сходите с ней в салон.
— Не хочу в салон, — нахмурился Ланс. — Я видел, у доктора машинка есть, он по субботам бреет голову.
— Хочешь сразу наголо? — удивился Дэн.
— Нет. Капитан тоже машинкой стрижется. Хочу как он.
— Вот закончится этот бедлам с пассажирами — и скажи ему. Думаю, он против не будет.
— Что такое «бедлам»? — немедленно заинтересовался Ланс.
Дэн улыбнулся.
— В девятнадцатом веке на Земле в городе Лондон был сумасшедший дом, который назывался «Вифлеем». В британском произношении это название превратилось в Бедлам. Там держали психически больных людей и водили туда экскурсии. С тех пор обстановку сумасшедшего дома принято называть бедламом.
— А-а-а, — протянул Ланс. — Но у нас все здоровы.
— Просто иногда ведут себя как безумные, — кивнул Дэн. — Санблок освободился. Пойду вымоюсь.
Стоя под горячими струями, Дэн пообещал себе, что когда пассажиры прибудут на место, он закроется в душе не меньше чем на час. Очень хотелось принять ванну, но такой возможности не вырисовывалось даже на горизонте. А еще возникали вопросы к проектировщикам «Космического мозгоеда», которые на десять кают оборудовали всего один санузел, и тот совмещенный. В ситтине на каждые две спальни была ванная комната, и еще одна — на первом этаже, правда, пользовались ею в первую очередь Баста и Тимур. А Денис говорил, что при хозяйских спальнях тоже есть свои ванные комнаты. Но ситтин — дом, построенный для комфорта его обитателей, а не малый коммерческий транспортник, выпущенный двадцать лет назад.
У душевой кабинки подала голос Котька, которая пряталась в санблоке от корсов. Большую часть времени она сидела, забившись за унитаз. Даже котькина самоуверенность и наглость спасовала перед всепроникающими и все хватающими детенышами.
Корсов выгрузили на номерной планете с невыговариваемым людьми названием. Их встречали. Дэн с трапа посмотрел на черно-рыже-каштановое мельтешение и ушел в пультогостиную. Достал щетку, совок и принялся убирать, хотя сегодня снова была не его очередь. Корсы за двадцать дней полета натрясли с себя столько шерсти, сколько не снилось даже Тимуру. Дэн мел от шлюза к пультам и очень удивился, когда его остановил капитан.
— Отдай щетку Теду и иди лучше прибери свою каюту, — твердо сказал Станислав Федотович. — Думаешь, я не видел, что вы с Лансом пахали по хозяйству за всех сразу?
— Все были заняты, — дипломатично заметил Дэн.
— Угу, конечно, — сарказм капитана, казалось, сейчас начнет кристаллизоваться прямо в воздухе. — Полина куклу прятала, а Тед кино детишкам показывал. Иди отдыхай. Скоро погрузка.
Тед необходимости убирать не обрадовался и даже высказался в том духе, что Дэн мог бы махать щеткой и побыстрее — ему бы, Теду, меньше досталось. Дэн огрызнулся, потому что действительно устал от бесконечной возни в кухонном отсеке и уборки: корсы в стрессе линяли беспрерывно, готовить приходилось не только на команду, но и на пассажиров, а детеныши любили растаскивать куски по углам. Они едва не поругались, но тут пришла Полина с триммером и Лансом, бодро заявила Теду, что сейчас добавит ему работы, усадила Ланса на стул посреди еще не подметенного пространства и начала уверенно орудовать машинкой, вслух вздыхая о том, что некоторые не ценят своей красоты. Ланс красоту и правда не ценил и попросил оставить ему на висках и затылке три миллиметра волос, а на темени, так и быть, шесть. Густые темные пряди падали ему на плечи и на пол, Полина старалась изо всех сил, изображая подобие прически, которую где-то видела, а Тед бурчал все громче и все неразборчивее.
Когда Дэн и Ланс грузили сначала продукты для команды, а потом разнородные контейнеры, которые привозили весь день, Дэн думал о том, что в команде что-то разладилось и что отпуск не помешал бы всем. Кажется, постоянно видеть одни и те же лица, слышать одни и те же голоса было не слишком полезно для здорового психологического климата. Но капитан об отпуске не заикался.
Закончив погрузку, Дэн сел за все ту же программу социализации. Если б не корсы, он бы уже прошел финальное тестирование. Можно будет сделать это сегодня ночью. За последние три недели Дэн опять привык спать по три часа. Вроде бы между финальным тестированием и получением настоящей, правильной паспортной карты проходило дней десять.
В кухонном отсеке возилась Полина. Оттуда пахло ванилью, жженым сахаром и макаронами с тушенкой.
— Скоро ужин, — звонко объявила Полина. — Будут плюшки. Ребята, а где Тед?
— В город уехал на попутке, — сказал Ланс. — Обещал быть поздно. Остальные у себя.
Он довольно погладил свою остриженную голову.
Дэн был рад, что Тед уехал и, судя по всему, вернется глубокой ночью, и немного стыдился этой радости. В последнее время они с Тедом ладили плохо. Пилот никак не мог привыкнуть к тому, что Дэн изменился, ему не нравились эти изменения, и то, что Тед не упускал случая ввернуть что-то об отпуске, в котором Дэн «совсем распустился» и о «слишком уж разумных киборгах», не делало ситуацию более спокойной. С Полиной было легче: она честно сказала, что раньше ладить с Дэном ей было проще, но она постарается привыкнуть. Кажется, еще не привыкла, но больше не висла на плечах, когда Дэн работал, и не подкрадывалась с расческами. По-прежнему недоверчиво косился Вениамин. Капитан иногда посматривал с подозрением. Зато Ланс куда легче шел на контакт и совершенно не изменился Михалыч.
Тед действительно вернулся к ночи, изрядно навеселе, со ссадиной на челюсти, измазанный флюоресцирующей, пахнущей орхидеей, как ее понимает коммерческая парфюмерия, помадой. Навис над Дэном, опираясь на его плечо, долго пялился в вирт-окно, обдавая запахом пива, потом протянул:
— Те-е-е-есты! Рыжий, ты хоть понимаешь, что с паспортной картой или без, человеком ты не будешь? Все это фикция, сечешь? Ты мой друг, и я хочу тебе правду сказать: никто никогда не будет вас, разумных киборгов, воспринимать как людей. Как жестянки, может, и перестанут, но как людей — не начнут! Напиться вы не можете, трахаться не можете, приколоться толком не умеете… — Тед зевнул во весь рот, выпрямился и хлопнул Дэна по плечу. — Но ты сиди, сиди.