В глубине комнаты царил непроглядный мрак, и меня не оставляло чувство, что там скрывается кто-то ещё, наблюдая за каждым нашим движением. В темноте мне не удалось ничего разглядеть, так что я бросил эти попытки и сосредоточил всё внимание на добермане и его учёных.
— Вы устроили изрядный бардак… —
В голосе Форрéстера не было слышно ни гнева, ни разочарования. Он просто констатировал факт, пусть даже этот факт причинил ему немалые убытки. И вновь я не мог поверить, что это всё тот же обаятельный бизнесзверь, который месяц назад угощал меня обедом и предлагал немыслимые деньги. Иногда мы видим в зверях лишь то, что желаем увидеть.
На мгновение доберман бросил взгляд на статуэтку. В его глазах была страшная усталость, которой я раньше не замечал. В тот момент он казался потерянным, смертельно измотанным, нуждавшимся в утешении — от той, чье лицо было изваяно в камне. Разумеется, скульптура не могла его утешить, но даже столь короткий взгляд немного успокоил его. Я снова увидел за суровым фасадом обычного зверя — неуверенного, уязвимого… Впрочем, мгновение слабости сразу прошло: Форрéстер вновь смотрел на нас своим холодным, пронзительным взглядом.
— Начнём. Расскажите мне всё. Во всех подробностях.
Следующие два часа скорее напоминали не отчёт, а допрос с пристрастием. Большую часть времени Форрéстер просто слушал, иногда задавая уточняющие вопросы. Оба учёных, усевшись подальше от хозяина кабинета, записывали каждое наше слово.
Я старался вспомнить как можно больше — любую незначительную деталь. Нóлза, напротив, по большей части хранила молчание. Она открывала рот, лишь когда это было необходимо. Впрочем, Форрéстеру было всё равно — его гораздо больше интересовало моё изложение событий. Я постарался описать каждое мгновение этой страшной ночи, не упуская ни единого происшествия: пропавших разведчиков, странный голос, вражескую технику, необычный символ, радиоуправляемые танки…
— Они не радиоуправляемые, — вдруг сказал один из учёных-лис.
Форрéстер грозно посмотрел на него, но того явно распирало от волнения.
— В смысле? — нахмурился я.
— Они не радиоуправляемые. Предварительный анализ показал, что это не дроны. На самом деле это совершенно обычная техника. Если не считать сдвига в…
Тут он замолчал на полуслове, моргнул и покосился на Форрéстера, который уже сверлил его взглядом. Видимо, понял, что должен держать рот на замке.
— Но… Внутри никого не было. Мы не нашли ни одного тела.
— Ох, простите. Как невежливо с моей стороны, — внезапно заговорил Форрéстер, будто наконец вспомнив о своих подчинённых.
— Это доктор Леонáрд Свéлл, он возглавляет наш отдел исследований и разработок…
Седой «Безумный учёный-лис» помахал лапой и улыбнулся, не разжимая губ.
— …И доктор Брýно Áздул. Он ведёт это расследование.
Лис с серой шерстью вежливо кивнул мне. Он явно относился к своей персоне очень серьёзно — куда серьёзнее, чем его начальник. Мне показалось, что они идеально и как-то комично дополняют друг друга, и я с трудом удержался, чтобы не улыбнуться в ответ. Но это было бы неуместно.
Что ж, пришло время рассказать о нашем опыте с хранилищем данных «Кантáты» — и о его странном содержимом. Я подробно рассказал, как нам удалось взломать устройство, что мы увидели и какое воздействие это на нас оказало. Все это время Форрéстер не сводил с меня глаз. Возбужденные ученые непрерывно обменивались взглядами, им явно не терпелось что-то сказать. Наконец я замолчал — мне больше нечего было добавить. Повисла гнетущая тишина. Осталось лишь выслушать приговор и узнать наше наказание.
Несколько минут Форрéстер хранил молчание. Он просто сидел и смотрел в никуда, погружённый в размышления. Никто из нас не смел ему мешать. Я и без того понимал, что здорово влип, а Нóлза… Кто знает, что творилось у неё голове? Наконец он поднял взгляд — не на меня, а на неё:
— Думаю, пора всё ему рассказать.
Она молча кивнула. Чёрт. Я знал, что она что-то скрывает! Но говорить пришлось не ей. Форрéстер повернулся к доктору Свéллу:
— Доктор, вас не затруднит?
«Безумный учёный-лис» кивнул, доверительно мне улыбнулся и откинулся на спинку стула, скрестив лапы на груди.
— Что ж, мистер Сáвис… Вам что-нибудь известно о гипотезе параллельных вселенных?
Ещё чего. Абсолютная, совершенная дичь — первая мысль, которая пришла в мою голову. Не-е-ет, чёрта с два! Я, конечно, люблю фантастику — но это уже чересчур! Они меня за идиота держат? Расхохотавшись, я начал вставать со стула. Дурацкая шутка. Это не могло быть ничем другим. Но… Никто не разделял моё веселье. Моя реакция здорово смутила Нóлзу и учёных, а Форрéстер был явно недоволен.
— Садись на место!
Приказ прозвучал непривычно резко. Мне как-то сразу расхотелось ухмыляться, и я медленно опустился на стул.
— Мистер Сáвис, — продолжил Форрéстер после короткой паузы, — для вас это могло прозвучать как шутка, однако смею вас заверить: то, что вы сейчас услышите, абсолютно реально. Равно как и последствия невыполнения моих указаний. Понимаю, вам сложно всё это принять. Сейчас вы гадаете, какую выгоду мы получим, скормив вам эту нелепую историю. Уверяю вас: совершенно никакой. Если бы не вся эта ситуация, я бы позволил вам и дальше играть в солдатиков, охраняя моё имущество. Но…
Ещё одна пауза.
— Нынешние обстоятельства и ваше безответственное вмешательство в них вынуждают меня действовать. Сожалею, но вы больше не можете просто отказаться и уйти. Уверен, что причины вам понятны.
Пока он разглагольствовал, я уже обдумывал ряд немаловажных вопросов: как быстро я смогу добраться до двери, как мне изогнуться, чтобы вырубить Нóлзу, которая уже следила за каждым моим движением, и есть ли у кого-нибудь в кабинете оружие. Потому что моя пушка осталась в машине вместе со всем барахлом.
Впрочем, эти планы пришлось отложить. Я понял, что колли свой ствол оставила при себе. Хуже того, она заметила мой взгляд и положила лапу так, чтобы выхватить оружие в мгновение ока. Как ни крути, тут мне её не опередить.
Взглянув мне прямо в глаза, она медленно покачала головой. Форрéстер тоже заметил, что между нами что-то происходит. Он лишь вздохнул:
— Мистер Сáвис, нам всем и так хватает неприятностей.
— Рэ́ндел, прошу, не надо, — добавила Нóлза. Её голос был почти умоляющим, как прошлой ночью. Сомнений не было. Её поза, осанка — всё говорило о том, что она выстрелит без колебаний. Положение казалось безнадёжным.
Прикрыв глаза, я глубоко вздохнул. Шансы были совсем не в мою пользу. Пора признать, что я оказался не на высоте. Короче говоря, если что-то пойдет не так, живым мне отсюда не уйти. А значит, можно потянуть время и послушать их завиральные истории. Может, ещё найдется способ отсюда выбраться? Хоть как-нибудь? Выдохнув, я поднял лапы вверх. Излишняя бравада, учитывая обстоятельства, но было любо-дорого посмотреть, как все, кроме Форрéстера, вздрогнули.
— Ладно, ладно. Доктор, продолжайте.
Все немного расслабились, но Нóлза всё-таки отодвинулась подальше, чтобы избавить меня от соблазна сделать какую-нибудь глупость. Одна из каменных плит на стене скользнула в сторону, открыв большой экран, покрытый массой формул и уравнений. Затаив дыхание, все повернулись к учёному, готовому ответить на главный вопрос жизни, вселенной и всего такого.
— Рассуждая о параллельных вселенных, звери чаще всего говорят о том, что любой выбор создаёт некую развилку — отдельную реальность. К счастью, это представление неверно. Если бы любое движение субатомных частиц создавало ещё одну реальность, идентификация конкретных вселенных стала бы совершенно невозможной!
Нам удалось установить следующее… Учтите, я всё сильно упрощаю, а некоторые вещи вообще не могу объяснить, потому как и сам их толком не понимаю. Так уж устроена наука, джентльзвери. И леди. Простите. Итак.
Любую параллельную реальность — мы называем их «Версиями» — определяет жизнь. Да-да. Сама жизнь. Мы разработали, точнее открыли, метод, с помощью которого можно считать идентификатор любой из «Версий». Этот идентификатор — число, математическое представление всех живых существ, которые когда-либо жили или будут жить в данной вселенной. Мы подозреваем, что число это как-то связано с ДНК, но доказать эту связь пока не можем.