По настоянию Райана они взяли бутылку вина и отправились в скалы. Сидели, наслаждаясь теплым весенним солнцем.
– Ты права, – сказал он. – Весна здесь просто чудо.
Возле берега вода была голубой, ближе к горизонту становилась темно-синей. По поверхности моря скользили лодки, волны неспешно набегали на каменистый пляж.
Ветер сегодня был нежный, ласковый, напоминающий легкое поглаживание. Сосны зеленели свежей хвоей. На ветках лиственных деревьев набухли почки.
Пляж был пустынен – никто не бродил по гальке, никто не собирал ракушки. И очень хорошо, подумал Райан. Никого – только лодки вдали.
Они вдвоем, наедине друг с другом.
Он оглянулся, посмотрел на сад. Сухие ветки и опавшая листва исчезли. Кто-то прополол и подстриг траву, кое-где по дерну прошлись граблями. Миранда обещала, что приведет сад в порядок, а она всегда держит слово.
"Приятно было бы посмотреть, как она возится здесь, – подумал он, – как она опускается на корточки, копается в земле и возвращает старый сад к жизни.
Интересно будет посмотреть на сад, когда он расцветет в полную силу".
– Нам бы сейчас сидеть у меня в кабинете и работать, – виноватым тоном произнесла Миранда.
– Будем считать, что у нас выезд в поле.
– Но я должна показать тебе рисунки и чертежи.
– Если бы я не доверял тебе в этих делах полностью, ты не получила бы моих картин. – Он отхлебнул вина и с неохотой стал думать о деле. – И потом, не забывай, что я получал твои ежедневные отчеты. Так что я вполне представляю себе общую картину.
– Я не знаю, каким образом это мероприятие поможет нам в нашей главной проблеме, но в любом случае пойдет на пользу твоей галерее и институту. Не говоря уж о щедрой финансовой поддержке, которую получит Национальный фонд искусств. Но ты мне все-таки объясни, двигается ли то дело, ради которого…
– Двигается-двигается.
– Слушай, по-хорошему мы должны были бы передать всю информацию, которой располагаем, в полицию. Я все время об этом думаю. Не надо было заниматься самодеятельностью. Сама не понимаю, как я позволила втянуть себя… Во всем виновато мое самолюбие и те чувства, которые я к тебе испытываю…
– А что это за чувства? Об этом ты мне еще не рассказывала.
Она отвернулась, стала смотреть на бакены, беззвучно покачивавшиеся на волнах.
– Я никогда ничего подобного не испытывала. Не знаю, как это называется и что с этим делать. Понимаешь, у нас в семье вечные проблемы с эмоциями.
– При чем тут твоя семья?
– Проклятье Джонсов. – Она вздохнула, догадавшись, что он улыбается. – Мы вечно все портим. Эгоизм, холодность, апатия. Я не знаю, в чем главная причина, но личные отношения у нас не получаются.
– Значит, ты – рабыня своих генов? Она возмущенно обернулась, и он ухмыльнулся, довольный тем, что задел ее за живое.
– Хорошо сказано, – горько сказала Миранда. – Но факт остается фактом: мне почти тридцать лет, а я ни с кем в жизни еще не имела серьезных отношений. Я не знаю, способна ли на них.
– Главное, чтобы ты хотела их иметь. Ты хочешь?
– Да.
Она нервно потерла колено. Райан взял ее за руку.
– Тогда давай приступим. И учти, что я тоже чувствую себя не в своей тарелке.
– Ты всегда чувствуешь себя в своей тарелке, – буркнула она. – У тебя этих тарелок бессчетное количество.
Он засмеялся, стиснул ее ладонь:
– Давай будем вести себя как взрослые люди. Хочешь, я расскажу тебе о своей поездке в Сан-Франциско?
– Я знаю, ты встречался со своим братом.
– Да. Он и его семья приедут на банкет. Остальные мои родственники прилетят из Нью-Йорка.
– Все? Все семейство Болдари?
– Да. Ведь событие-то важное. Будь готова к тому, что все будут на тебя пялиться.
– Замечательно. А то у меня мало причин для беспокойства.
– Твоя мать тоже прилетит. Что касается твоего отца – тут у нас небольшая проблема. Ведь он считает, что я не я, а совсем другой человек.
– Ах черт, об этом-то я и забыла. Что же будем делать?
– Мы сделаем вид, что не понимаем, о чем он говорит, – небрежно заметил Райан. – Родни был англичанином, а я американец. К тому же ему далеко до меня в смысле красоты.
– И ты думаешь, что отец на это купится?
– Конечно, купится. Мы ведь с тобой будем стоять насмерть.
Он закинул ногу на ногу, с наслаждением вдохнул холодный, пропитанный туманом воздух. Господи, давно он не чувствовал себя таким расслабленным.
– Ну подумай сама, с какой стати я стал бы представляться твоему отцу под другим именем. К тому же я в то время был в Нью-Йорке – все это знают. Конечно, мистер Джонс будет смущен, но не посмеет же он называть Райана Болдари лжецом.
Миранда немного подумала и вздохнула:
– В любом случае, у нас нет выбора. Отец рассеян, очень мало интересуется людьми, но все же…
– Ты, главное, делай как я и побольше улыбайся. Давай я лучше расскажу тебе про Сан-Франциско. Я разыскивал там Гаррисона Мазерса.
– Ты нашел Гарри?
– Я нашел его квартиру. Самого Гарри там не было! Но я с большой пользой провел полчаса у его соседки, проститутки. Она сказала мне, что Гарри исчез несколько дней назад и…
– Минуточку! – Она вырвала руку. – Что ты сказал?
– Что он исчез несколько дней назад.
– Нет, ты сказал, что был у проститутки!
– И, поверь мне, это стоило пятидесяти долларов. Точнее говоря, ста – ведь я дал ей еще полсотни, когда мы закончили.
– Это что, на чай?
– Вроде того, – с невинным видом улыбнулся он. – Ты ревнуешь, милая?
– А что, нельзя?
– Отчего же. Немножко ревности – это очень полезно для здоровья.
– Ну получай же, дрянь. Она врезала ему кулаком в живот. Райан согнулся пополам, осторожно посмотрел на нее исподлобья и понял, что больше его бить не будут.
– Прошу прощения. Ревность – это ужасно. На самом деле я заплатил проститутке за информацию.
– Я в этом ни минуты не сомневалась. Иначе ты уже летел бы со скалы вниз. – Она улыбнулась. – Ну и что она тебе сказала?
– Как же я боюсь вас, хладнокровных янки. Девушка сказала мне, что до меня Гаррисоном интересовался еще один тип. При этом девица наставила на меня очень большой пистолет.
– У нее был пистолет?
– Дело в том, что мой предшественник ей не понравился. Женщины ее профессии отлично разбираются в психологии и редко ошибаются. Судя по ее словам, посетитель был не из приятных. Я думаю, это тот самый тип, который напал на тебя.
Миранда непроизвольно схватилась за горло:
– Тот самый, который похитил мою сумочку? Он был в Сан-Франциско?
– Видимо, да. И искал юного Гарри. Твоему бывшему студенту ужасно повезло, что его не оказалось дома. Он замешан в эту историю, Миранда, это не вызывает сомнений. Не знаю, для кого он сделал бронзового «Давида», но теперь от парнишки решили избавиться.
– Если они найдут его первыми…
– Я оставил там кое-какие инструкции. Думаю, первыми на Гарри выйдем мы.
– А что, если он сбежал? Возможно, он знал, что они его разыскивают.
– Нет, я обыскал квартиру. Он оставил краски и кисти, а также некоторое количество «травки». – Райан откинулся назад, полюбовался на облака, медленно ползущие по небу. – И у меня такое ощущение, что он не слишком торопился. Мы в выигрышном положении – нам известно, что Гаррисона ищет кто-то еще. В то же время о нас никто не знает. Квартирка совсем бедная. То ли парнишке мало заплатили за подделку, то ли он все растратил. А шантажировать, очевидно, так и не научился.
– Ты думаешь, они ему угрожали?
– Зачем? Они же не хотят, чтобы он испугался и сбежал. Они хотят убрать его тихо и по-быстрому. – Тут он заметил, что в ее глазах промелькнуло какое-то странное выражение. – Почему ты спрашиваешь?
– Понимаешь, мне тут приходят сообщения. «Сообщения». Вот хорошее, нейтральное слово. И совсем не страшное.
– Какие еще сообщения?
– В основном факсы. Уже довольно давно. С тех пор, как ты уехал, – каждый день. И сюда, и в рабочий кабинет. Один раз пришло сообщение по электронной почте.
Райан резко выпрямился, его глаза сузились.
– Угрозы?
– Не совсем. Точнее говоря, угрожать стали недавно.