Да, она любила и, наверное, до сих пор любит его. А он? Ведь столько лет он жил без нее, а сейчас случайно на день заехал, позвал ее, и она, как девчонка, примчалась к нему. От таких мыслей Оля вдруг разозлилась. Зачем он позвал ее? Рассказывать о своей жене? Хвастаться благополучием своей семьи? Зачем она пришла? Сумасшествие какое-то — стоило брату сказать: «Олег приехал», — и она помчалась сама не своя. А он сидит — чужой, самодовольный, но все равно такой родной, желанный.
После ужина, когда Алик и Настя стали купать и укладывать своего трехмесячного Мишеньку, Оля с Олегом наконец остались одни.
— Как ты живешь, Оля? Я слышал — замужем. Надеюсь, счастлива?
Оля испытующе посмотрела на него: издевается или просто не в курсе? Алик, как и все ее родственники, считал Сашу неотесанным мужланом и жалел Олю. Интересно, Алик уже успел что-то рассказать о ее жизни? Наверное. Вот почему Олег так смотрит на нее, видимо, тоже жалеет.
— Спасибо, все хорошо, — сдержанно ответила она, стараясь быть приветливой, но вредный чертенок внутри уже проснулся и протер глазки.
— У тебя дочка?
— Ага.
— Наверное, хорошенькая?
— Нет, вредная, — зло ответила Оля и достала сигарету, — вся в меня. — Олег облокотился на стол, уткнулся подбородком в ладони и смотрел, как Оля закурила и, откинув голову, выпустила тонкую струйку дыма через сжатые губы. Дым просочился через ноздри, и они нервно вздрогнули, как у норовистой лошадки. Взгляд Олега был непроницаем, и Оле показалось, что он ее осуждает, ведь сам он никогда не курил. А Олег думал о том, что она стала еще красивее, в лице осталось что-то детское ранимо-растерзанное, а в глазах — боль и злость.
— Что-то не так, Оля?
— Все так, — отрезала она, — не стоило мне приходить.
— Я думал, мы по-другому поговорим при встрече…
Глаза Ольги сузились:
— Ты думал, что я умру от счастья и брошусь тебе на шею, оттого что ты вспомнил обо мне через столько лет?
— Зачем так, Оля? Мы ведь были друзьями.
— Друзьями? Ты думаешь, я хотела, чтобы мы были друзьями? — ляпнула Ольга и тут же пожалела о сказанном. Может быть, Олег действительно относился к ней только по-дружески, а ее чувства — это ее проблема, но теперь она выдала себя с головой. Олег вдруг заговорил тихо и страстно, но она плохо понимала его, отвлеченная собственными мыслями.
— Оля, ты мне очень, очень нравилась, даже больше чем нравилась. Но ты была такая юная, такая доверчивая, что я не мог, не смел обидеть тебя. Я не был уверен, что стоит решать все самому, за тебя, за себя, за мою жену.
— А сейчас? — Оля посмотрела ему в глаза. — Сейчас ты уверен?
— Нет, не уверен.
— И зачем только ты приехал…
Она встала и ушла, заплакав уже в лифте. Во дворе она села на скамейку, закурила и стала успокаиваться. Что это на нее нашло? Она ведь хотела его увидеть, просто увидеть, поговорить. Он же до сих пор снится ей. Наверное, это и есть любовь. Завтра он уедет, и у нее ничего не останется, даже воспоминаний. Все-таки он позвонил, позвал — значит, не забыл за столько лет.
Он вышел через полчаса и направился к своей машине. Оля вспорхнула со скамейки и подошла к нему.
— Подвезешь?
— Садись, — явно обрадовался он. — Хорошо, что ты не ушла. Прости меня, я, наверное, что-то не так…
— Все так, расслабься, Олег. — Она села рядом с ним на переднее сиденье, порылась в сумочке и достала сигареты. — Ничего, если я закурю?
— Если ты думаешь, что сигареты могут изменить мое отношение к тебе, то напрасно.
— Твое отношение? — Она подняла брови, выпустила струйку дыма.
— Если честно, я приехал к Алику, чтобы повидаться с тобой.
Оля молчала.
— Ты не рада?
Она не ответила, отвернулась к открытому окну, выдохнула дым.
Олег взял ее руку и стал целовать. Она попыталась высвободиться.