Игорь усмехнулся, и лицо его приняло насмешливо-нагловатое выражение, которое ее раньше так бесило.
— А ты горела желанием их постирать!
Но теперь ее не задевал подобный тон, она чувствовала себя старой и мудрой и, как ей казалось, понимала истинный смысл его слов.
— Да, — с бесстрашной улыбкой сказала она, подняв голову и глядя ему прямо в глаза. — Можешь смеяться, но я хотела стирать тебе носки. И готовить обед, и рожать тебе.
Он не засмеялся. А если и удивился, то не подал виду.
Еще мгновение, и Ольга обвила бы его шею руками и прижалась бы щекой к его груди. Но она не сделала этого. Просто стояла и смотрела, всматривалась в его такое любимое лицо. Что она видела? Сострадание, печаль, муку, жалость? Все это вместе, может, и есть любовь? Игорь молчал, и она снова заговорила.
— Я люблю тебя. Я никогда не говорила тебе этого. Но любила тебя всегда. И знаю, что ты тоже меня любишь… — Он прижал ладонь к ее губам, заставив умолкнуть.
— Не надо. Забудь, что ты только что сказала.
— Я сказала правду. И не хочу больше врать. Не хочу, чтобы все оставалось так, как сейчас…
— Чего ты не хочешь? Чтобы твоя семья была счастлива? Чтобы твоим детям было хорошо?
— Им будет хорошо.
— Не думаю, — покачал он головой. — Я сам виноват, не нужно было мне тогда, на море подходить к тебе.
— Когда-то ты сам говорил, что наша встреча была предопределена свыше…
— Я не о том. У вас (он подчеркнул это слово) вырос прекрасный сын. Но он вырос без меня, и этого уже не изменить.
— Все можно исправить.
— Все можно испортить. Сказать ему, что его отец вовсе и не отец? И что, он перестанет его любить и полюбит меня?
— Ну… — Ольга замялась, не успев подумать о возможной реакции сына.
— Я не позволю тебе ломать ему жизнь, Оля, — тихо сказал он. — И твою тоже не стану. Поэтому — забудь. Все это — в прошлом, а то, что сейчас — это и есть жизнь, твоя жизнь. Не спеши ее усложнять.
— Хорошо, пусть сейчас это сложно, — покорно согласилась она, — но потом, когда он вырастет…
— И потом — тоже. Это ведь жизнь, а не мексиканский сериал. Какая, в сущности, разница, кто его биологический отец? У него есть настоящий, понимаешь.
— Ты его не любишь. — У Ольги в глазах стояли слезы.
— Поезд ушел, Оля. Что толку с криком бежать за ним?
Ольга проглотила ком обиды, тряхнула головой и дерзко улыбнулась ему сквозь слезы.
— Как твоя жена?
— Ждет ребенка. Она осталась совсем одна после смерти Андрея. Сейчас у нее есть только я. И наш будущий ребенок.
— Так бы и говорил. Плетешь что-то про заботу о сыне. А думаешь о ней.
— Конечно, думаю. Это ведь моя семья. Семья — это то, что нужно ценить.
Он окинул ее взглядом, выражение которого она не смогла уловить, потом повернулся и ушел. Это было так неожиданно, обидно до слез, несправедливо и неправильно, что Ольга растерялась.
Игорь шел быстро, боясь обернуться, боясь увидеть ее, такую близкую и родную, несмотря на все эти годы. Он стиснул зубы и сжал кулаки, усилием воли заставляя себя уйти, навсегда убежать из ее жизни. Как это трудно — отпустить любимую и желанную женщину, когда она вот так смотрит в глаза и говорит «люблю». Никогда раньше Игорь не был уверен в ее чувствах. Он знал, что не безразличен ей, но и только. Ему казалось, за прошедшие годы он излечился от этой любви. Но сегодняшнее откровение Ольги смутило, сбило, испугало его. Он не знал, что с ним делать. И просто сбежал.
Что он может предложить ей? Редкие встречи на чужих квартирах? Ворованную любовь? Внести сумятицу и хаос в их семьи, чтобы страдали все — их супруги, дети, да и они сами?
Да, если слушать свое сердце, он должен сделать так, чтобы они были вместе, а их близкие не страдали. Но он пока не знает такого способа любить двух женщин, да так, чтобы всем было хорошо. Знает только одно — больше им нельзя видеться! Они как два реактива, которые, смешиваясь, превращаются во взрывчатку. Стоит еще раз встретиться — и произойдет непредсказуемая и непоправимая реакция.
Она ведь женщина. Слабая влюбленная женщина. И раз при всей своей гордости говорит такое — значит, не может больше вынести разлуки. А он обязан вынести и решить это придется ему за них двоих.
Игорь чуть замедлил шаг, очень хотелось повернуться и еще раз на прощание взглянуть на Ольгу. Но он боялся увидеть ее плачущей, боялся своей жалости и того, что может за этим последовать.
Но она не плакала. Она просто стояла и смотрела, как он навсегда уходил из ее жизни, и старалась запомнить его на прощание. Он прав. Во всем прав. Это просто затмение. Она не может оставить мужа. Несмотря ни на что, она любит их всех — Сашу, Лизу, Алекса. Всех! С Сашей столько связано — вся жизнь!