Йостен вне себя от этой догадки. А ведь раньше ему такая возможность и в голову не приходила. Забыв на какое-то время о первом прокуроре ландгерихта, он принимается расхаживать по камере, еще раз продумывает все сначала. Потом снова подходит к Шойтену, поворачивает его вместе с табуреткой, хватает за плечи.
- Ну, что ты скажешь? Значит, прихлопнув тебя, я удружу легавым, так? Им не нужно будет устраивать процесса, и о скандале никто не узнает. Какой же отсюда вывод? Ты должен остаться в живых! Тебя должны судить! И лучше всего, чтобы ты предстал перед нашим судом, здесь, сейчас. И только если ты чистосердечно во всем раскаешься, мы, может быть, отнесемся к тебе со снисхождением. Так ведь ты всегда разглагольствовал, у-у, гад! Верно я говорю?
Захваченный мыслью расквитаться с ненавистным прокурором, помучить его, заставить на собственной шкуре испытать то, что по его милости постоянно испытывали другие, Йостен устраивает целый спектакль. Тюремная камера превращается в зал суда. Стол отодвигают от стены, за ним, у окна, ставят стул для судьи, а по бокам еще два стула: слева - для прокурора, справа - для секретаря. Шойтена оставляют на табуретке в центре камеры.
Йостен кладет на стол блокнот для секретаря, достает из тайника две свечи, занавешивает одеялом окно, приготовляет затычку для дверного «глазка».
- Сейчас дадут отбой. Нельзя, чтобы у нас виден был свет.
С помощью длинной и короткой спичек он распределяет по жребию роли прокурора и секретаря между своими подручными. А сам, сев на председательское место, благодаря большому личному опыту вполне профессионально начинает допрос:
- Время и место рождения?
Шойтен, перед которым забрезжила надежда остаться в живых, с готовностью включается в игру:
- Семнадцатое февраля двадцать восьмого года, в Улингене, в семье филолога Альберта Шойтена…
Секретарь не знает, что такое филолог и как с этим словом быть 1 [1 По-немецки «ф» выражается на письме по-разному. В словах же иностранного происхождения, в частности греческого, как «филолог», письменное обозначение этого звука представляет для человека малообразованного дополнительные трудности. (Примеч. перев.)].
- Филолог? Скажи толком, кто твой отец по профессии?
- Учитель, - тихо отвечает Шойтен.
- Учитель? - взрывается Йостен. - Так какого черта ты называешь его филологом? Выходит, он простой обучатель. Но вы все такие. Не задаваться вы не можете. Ты-то сам вообще где учился?
- В Кельне, в классической гимназии. В сорок седьмом году я сдал экзамены на аттестат зрелости, но сразу получить место в университете не смог и только после двухлетнего вынужденного перерыва volens nolens 2 [2 Волей-неволей (лат.). (Примеч. перев.)] стал изучать право, так как на филологическом факультете уже тогда существовал numerus clausus 1 [1 Количественное ограничение или процентная норма (лат.). (Примеч. перев.)].
Йостена раздражает обилие иностранных слов:
- Кончай заливать, гад! Нечего краснобайствовать! Мы хотим знать, когда ты стал прокурором. Вся эта чушь нам ни к чему.
Прокурором участкового суда в Дуйсбурге Шойтена назначили в 1960 году, после того как он проучился с 1949 по 1955 год на юридическом факультете в Кельне, прошел в дуйсбургском участковом суде стажировку и защитил диссертацию по естественному праву.
Но этот формальный хронологический перечень не может дать полного представления о жизненном пути такой неординарной даже для криминологии личности, как Шойтен. Свою преступную карьеру он начал еще в гимназии со сводничества. За сигареты, виски и кофе он содействовал сближению своих несовершеннолетних одноклассниц с солдатами английских оккупационных войск. Когда в 1947 году он с грехом пополам сдал экзамены на аттестат зрелости, у него и мысли не было поступать в университет, и филология интересовала его так же мало, как и юриспруденция. Он давно уже состоял в шайке, которая при поддержке британских солдат контрабандой доставляла из Нидерландов в Западную Германию кофе, сигареты и другие дефицитные в те годы продовольственные товары. После денежной реформы преступники занялись еще более прибыльным делом: стали провозить в обратном направлении - из Западной Германии в Нидерланды - картины, иконы, скульптуры, фарфор. Сначала все это по дешевке скупали у крестьян или на аукционах, а затем стали похищать из дворцов, замков и музеев. Где искать такого рода «товар», сообщали хорошо информированные заказчики: нидерландский реставратор и антиквар Джон Дик, при фашистах поставлявший экспонаты для частных собраний Геринга, и управляющий этими коллекциями нацистского бандита Вальтер Андреас Хофер, которому оккупационные власти поручили инвентаризировать и составить каталог сохранившихся в западных зонах сокровищ искусства.