На Миру повеяло сказкой из детства. На миг она почувствовала себя ребенком, стала самой собой. Ей захотелось разговаривать с этой женщиной так, как она разговаривала с мамой…
— Только знаете, минуты быстро летят, — сказала Лученко. — А мне хочется предложить вам забавный тест.
— Пойдемте наверх, в примерочную, — с готовностью отозвалась Ладыгина.
Они поднялись по узкой винтовой лестнице на второй этаж, где никого еще не было.
— А вот скажите мне. Мира, каким животным вы хотели бы быть?
— Как это? — удивилась девушка.
— Например, я бы хотела быть спаниелем, — сказала Лученко так, будто они давным-давно знакомы и просто беседуют как подруги. — И мой ответ говорит о том, что я, как и эти ушастые красавцы, считаю себя внимательной, чуткой, чуть ироничной и игривой, и в то же время умной и преданной, немного застенчивой, но все-таки зубастой, готовой отстаивать свою точку зрения и не чуждой разумных компромиссов.
— Ой, я тоже ужасно люблю спаниелей! — воскликнула Мира. — Только можно взять не зверя, а насекомое?
— Запросто.
— Тогда мне хотелось бы быть стрекозой, — обрадовалась Мирослава.
— А каким цветком?
— Ландышем, — не задумываясь ответила девушка. — Это что, тест? Вы меня тестируете?
— Вроде того. А какой мебелью вы хотели бы быть?
— Ну, не знаю… Кроваткой, наверное. Уютной такой, маленькой. Чтобы на ней можно было свернуться калачиком и уснуть.
— Музыкальный инструмент?
— Скрипка.
— Птица?
— Ласточка. А знаете почему?
— Догадаться могу, но лучше вы скажите сами, — ответила Вера.
— Ласточка не может жить на земле. Она с нее взлететь не в состоянии. Ласточки обычно лепят свои гнезда под крышами домов. И уже оттуда планируют вниз, летают над городом. Или над полем, лесом. Правда, интересно? Я читала. Птица, которая не может опуститься на землю…
Над головой ее собеседницы мелькали воображаемые ласточки. На землю они не опускались, на земле им было просто неинтересно. Мира провожала их глазами и думала: правильно, что не садятся, нечего тут делать. Пусть летают.
Девушка почувствовала себя спокойно, как дома. К ней вдруг вернулась способность замечать, во что одеты окружающие. Как элегантно и со вкусом одета эта незнакомка! А сочетание песочного костюма с изумрудным топом — просто высший класс! Наверняка она тоже из мира моды. Какая-то местная дизайнерша.
— Я не дизайнер, а психотерапевт. Я уже вам говорила, — сказала женщина.
Мысли читает? После фокуса с невидимым ограждением Мира готова была поверить во что угодно.
Вера протянула Мирославе руку и задала вопрос, больше похожий на предложение:
— Теперь можно и в народ пойти?
Девушка встала. Ей сделалось неловко, даже немного стыдно. Она должна быть как стальной стержень, всех видеть, на все вопросы отвечать и всех покорять. А сама… Проявила слабость.
— Вот ты где! — сказал заглянувший в примерочную мужчина со шрамом.
Рядом с ним стоял встревоженный отец, Марат Ладыгин.
— Что случилось, Мира? — спросил он.
Мужчины настороженно смотрели на Лученко.
— Все о'кей, — бросила девушка, подходя к нему и беря за руку. — Пошли вниз. А вам пока-пока! — Она полуобернулась и небрежно помахала Вере рукой.
В нижней, основной части бутика вовсю разворачивался хорошо продуманный дорогостоящий пиар. Американская красотка Дорис, очень похожая на ожившую куклу Барби, подходила к стойкам и отбирала платьица, топы и джинсы. Сбрасывая отобранные вещи на руки продавцов, она плыла к стеллажам с обувью и с восхищенной улыбкой на лице хватала все подряд элегантные лодочки, больше похожие на младенческие пинетки, и лакированные ботиночки. Выбрав несколько десятков образцов одежды, обуви и аксессуаров, Милтон прокомментировала для прессы: дескать, хоть Мира и создает свою одежду для девушек до двадцати, сама Дорис не собирается выглядеть старше! И хочет благодаря вещицам Ладыгиной как можно дольше оставаться юной.
После этих слов у многих приглашенных будто глаза открылись. Они стали оглядываться по сторонам, признавая, что Ладыгинский бутичок-то не простой, а самый что ни на есть концептуальный. Все бросились выбирать себе одежду…
Этим вечером в Бориспольском аэропорту было тесно, душно и шумно. Провожали Дорис M ил тон и московских дизайнеров одежды. Журналистская братия до отказа заполнила зал, упершись в перегородки регистрации. Для корреспондентов ежедневных и еженедельных газет, глянцевых журналов и радиостанций событие тянуло на главный материал. Ну как же: визит заморской гостьи на открытие бутика Миры Ладыгиной — раз, отлет из Борисполя Марата Ладыгина и его дочери, владелицы марки «Mira Ladygina», — два.
Милиционеры были недовольны и озабочены поднявшейся суетой. Зато скучающих обычных пассажиров все это развлекало: изящная Дорис в круге бодигардов, респектабельный Марат всего с двумя охранниками, его юная дочь. В эпицентре толпы давала обязательное прощальное интервью Дорис Милтон. Она затмила Мирославу, но старательно упоминала ее в интервью. Видно, и впрямь получила хороший гонорар.
— Понравился ли вам Киев?
— Да, Киев очень красивый город. И я рада, что здесь станут носить одежду Мирославы Ладыгиной.
— Как вы оцениваете развитие этой марки?
— Как очень многообещающее. Я сама купила несколько потрясающих вещей.
— Каков ваш прогноз на будущее?
— Я думаю… — очаровательнейшая из арсенала улыбок, — по мере взросления девушки будет взрослеть и ее торговая марка.
Наконец улыбчивая Дорис элегантно помахала всем провожающим и вместе со своей обслугой отправилась куда-то вглубь здания, в зал для самых важных персон. В последний раз отсверкали вспышки фотоаппаратов, погасли красные лампочки телекамер, журналисты спрятали диктофоны. Шумиха улеглась, аэропорт принял свой обычный вид.
Люди Ладыгина и он сам должны были лететь на его личном самолете. Они сдали багаж, поднялись на эскалаторе в зал, но не стали в нем задерживаться и направились к специальным «воротам».
Марат Ладыгин оглянулся и спросил у своего помощника:
— Где Мира?
— Только что была здесь… — в недоумении оглянулся тот.
Немногочисленная свита остановилась. Ладыгин раздраженно буркнул:
— Ну так найди!
Охранник подошел к своему коллеге, стоявшему у стены.
— Она зашла в туалет! — крикнул он оттуда.
Никто не забеспокоился. Марат отвлекся, стал с кем- то говорить о предстоящих делах.
Прошло минут десять. Ладыгин грозно посмотрел на своего помощника.
— Пошли внутрь, — кивнул тот второму мужчине.
Очень быстро они вышли оттуда: первый был мрачным, второй растерянным.
— Девочки там нет…
— Как это нет? — спросил Ладыгин. Он сам зашел в комнату, не предназначенную для него. Не обращая внимания на удивленных женщин, Марат тщательно осмотрел помещение и все кабинки. Мирославы там действительно не было.
В это время Сергей Старостин, начальник службы безопасности бизнесмена, уже вызвал от самолета еще двоих своих сотрудников. Как только они подошли, он велел им тщательно осмотреть аэропорт, все входы и выходы. Сам он дождался босса, сказал ему уверенно: «Найдем, заблудилась, отстала, затерялась где-то в толпе этих папарацци» — и отправился к охране аэропорта, сотрудничать. Нехорошие предчувствия уже буравили его воображение. Не к добру это…
А в голове Марата вспыхивали и гасли мысли: «Вышла на улицу подышать свежим воздухом? Все-таки конец августа на дворе. Может, ей стало душно? У нее ведь не очень- то здоровые сосуды. Скорее всего, ее найдут на стоянке…» Почему он решил, что Мира окажется возле «бентли», на котором ее привезли в Борисполь (сам он приехал на своем «СААБе»), Ладыгин не смог бы объяснить. Никому уже ничего не поручая, отец сам выбежал наружу.
На стоянке ее не было.
По громкой связи аэропорта зазвучали призывы к пассажирке Мире Ладыгиной подойти к справочному бюро.
Прошло полчаса.
Журналисты, собравшиеся уже разъезжаться по редакциям с горячим материалом о красотке Дорис Милтон и олигархе Марате Ладыгине с дочерью, словно гончие, почуяли неладное. И хотя ни сам Ладыгин, ни его люди не произнесли ни слова, представители средств массовой информации насторожились и сделали стойку. Кому-то пришел в голову тот же вопрос: «Где Мирослава?» И понеслось…