— Тогда в воскресенье покрепче запирайте двери и окна. Спрячьтесь в уборной или кладовке и сидите тише мыши. Ни в коем случае не выходите из дома.
— У меня есть идея получше, — отец Вирджил неожиданно подмигнул ей, — мне кажется, пора провести маленький сеанс разоблачения. Возможно, после этого вам больше не придется покидать супруга в ночной час.
— Что вы намерены делать?
— Узнаете немного позже, госпожа Хоффман. А пока просто возьмите булочку и наслаждайтесь чудесным днем.
Глава 7
В воскресную ночь Джеральд так и не вернулся, а утром Беата застала его в полной ярости. Его трясло от гнева так сильно, что он не мог нормально сварить себе кофе и нарезать бутерброды. Беата отобрала у него нож и принялась готовить завтрак сама.
— Опять бессонная ночь?
— Именно. Ненавижу этого наглого паршивца! Я его растерзаю в следующее воскресенье!
— Что случилось? — удивилась Беата. — Отец Вирджил спрятался в доме, и ты не смог до него добраться?
— Да если бы только это! Проклятый еретик! И чертова Голди! Знал же, что не стоит относиться к ней по-хорошему, и в очередной раз в этом убедился!
— Так, стой, при чем здесь Голди?
Джеральд заскрипел зубами и закрыл лицо руками. Потер его и принялся объяснять:
— При том, что проклятый священник отправился ночевать в ее дом. Напросился к Александру, а тот не смог ему отказать. Он пудрит мальчишке мозги и заставляет сомневаться в очевидных вещах! Я выследил его, но в дом попасть не смог, потому что Голди зачаровала его от любых нападений! Носился, как дурак, вокруг, не мог даже дверь поцарапать, потому что меня тут же отбрасывало! Пришлось превращаться в человека и звонить в дверь. Голди шипела как змея и требовала, чтобы я сам выволок отца Вирджила из их дома, потому что она не может: Александр его защищает! Я вошел, отругал этого балбеса, но он уперся и заявил, что лучше примет наказание от Калунны, чем откажет в защите тому, кто пришел о ней просить. Твердил, что отец Вирджил — хороший человек и не отступится даже после новых ран, а значит, нужно переубедить его, а не кусать. Я не мог вытащить священника наружу в человеческом облике и попытался выгнать его словами, но этот… этот… в общем, у меня не получилось. Пришлось оставаться в доме и смотреть, как священник с удовольствием пьет чай с конфетами и рассуждает о культах и сектах. После чего он понес полную чушь: начал утверждать, что Калунна — это Голди под чарами, и она обманывает нас всех. Дескать, для ведьмы не сложно навести иллюзии и очаровать людей или призвать демоническую тварь и натравить на недовольных. А Голди — не настоящее ее имя, оно принадлежит ведьме, погибшей двадцать лет назад в своей лаборатории. Наша же Голди — «призрак», возникший из ниоткуда вместе с культом Калунны: ни родителей, ни биографии у нее нет, все, что она говорит о себе — вранье. Тебя она поставила официальной главой, а сама дергает за ниточки из тени, чтобы избежать ареста, когда полиция придет за ней.
Беата вскинулась.
— Он что, собрал информацию о прошлом Голди?!
— Да, но сделал неверные выводы. Он не понял, что Голди воскресла. У Александра хватило ума ему не говорить, но они всю ночь спорили о существовании Калунны. Мы с Голди поругались: она отказывалась выгонять священника, хотя очень этого хотела, а я не собирался раскрывать ему свою тайну. С рассветом отец Вирджил торжествующе заявил, что отсутствие призрачного пса — явный признак того, что Калунна «не настоящая», а я сам — всего лишь мелкий бес, призванный Голди. Тут я не выдержал и набросился на него. Чертов еретик! Заявить, что вересковая богиня — всего лишь хитрая подлая ведьма! Да его за это убить мало!
— Ты избил отца Вирджила? — возмутилась Беата.
— Я успел нанести два удара, а потом Александр меня оттащил, и мы дрались уже с ним. Идиотизм! — Джеральд ударил кулаками по столу. — Только после этого Голди велела священнику убираться из их дома, и он ушел. Но было уже утро, и я не должен был ему вредить.
Он помолчал.
— Потом я отправился на вересковые пустоши и рассказал Калунне, что не смог выполнить свой долг.
Беата едва не уронила кофейник.
— Сам пошел и доложил?! Ты спятил!
— Я не справился с ее поручением! А она все равно бы узнала, Беата! Богине нельзя лгать!
Та застонала, представляя себе последствия этого.
— И что было дальше?
— Калунна выслушала меня и велела на следующее воскресенье терзать священника до полусмерти. Никакого наказания для меня не назначила.
— А для Голди и Александра?
— Не знаю.
Ответ на это Беата получила через три дня: Голди позвонила и тихо попросила приехать к ним. Беата сорвалась в Морланд, предчувствуя беду. Притащила Пуховку, лечебные зелья и припарки, но они не пригодились.
— Извини, что не зашла сама, но я пока не могу покидать дом, — напряженно сообщила Голди, — твоя метла готова, дорогая. Пойдем, покажу. Смотри, она — само удобство: идеальная форма, управление, откликаться будет только на твои команды. Ты сможешь призвать ее с расстояния в милю. Сейчас быстренько привяжем к тебе, и никто чужой на нее никогда не сядет. Срок службы — десять лет. Как тебе?
Метла и правда была идеальна. Выглядела ничуть не хуже той, что Голди сделала для Валери. Но меньше всего Беата интересовалась сейчас метлой. Она разглядывала Голди, но та не казалась раненной или пострадавшей.
Может, ей нужны были деньги?
— Сколько я тебе должна?
— Нисколько. Это подарок.
— А как же цена материалов?
— Забудь. Кстати, я нашла для тебя чары призыва пса-фамильяра. Вот все условия и особенности. Я поработала над ними. Теперь твоя ученица сможет призвать пса, как хотела, и он будет стабильным.
— Спасибо.
— Еще я пнула полицию Морланда, и ты получишь поднос из белого железа максимум через две недели. Или они все лишатся своих мест. Гарантирую. Мэр устроит чистку кадров.
— Голди, забудь об этом. Как ты? Как Александр? Калунна сильно рассердилась?
Губы Голди задрожали. Она подавила рыдание.
— Очень! Нас обоих потащило на вересковые пустоши от самого Морланда. Мы бежали без остановки, падая и задыхаясь! Я думала, я умру! Но это были так, цветочки. Калунна была в такой ярости! Мы валялись в грязи у ее лап, а она кричала, что мы — предатели, укрывшие вражеского жреца от ее слуги, что в былые времена она растерзала бы нас за это, и только наша юность является нам оправданием. Это и то, что мы в культе недавно, а до сегодняшней глупости оба верно служили ей. Прокричавшись, она смилостивилась над нами. Мы — пара несмышленых щенков, и срок нашего наказания — всего неделя. Но в следующий раз он может растянуться от месяца до сотни лет. Просто чтобы мы знали, что сейчас она была очень добра к нам.
Беата оглядела ее.
— Но что она с вами сделала?
В коридоре раздался грохот и сдавленное ругательство. Голди бросилась туда.
— Ты в порядке?
— Да. Тумбочку снес. Кажется.
— Я подберу.
— Не надо, я сам. С кем ты разговариваешь?
— С Беатой.
— Ох! Надо выйти, поздороваться. Я нормально выгляжу?
— Да.
— Тогда пойдем.
Александр, поддерживаемый Голди, осторожно вошел в комнату.
— Добрый день, госпожа Хоффман. Добро пожаловать в наш дом.
У Беаты перехватило дыхание.
Лицо Александра почти все было иссиня-черным: на коже застыл отпечаток огромной ладони, уродуя его красивые черты. Судя по положению следа, Калунна не ударила, а схватила его за голову, как пса за морду. Но это было не самым страшным.
Глаза бывшего морландского священника были затянуты бельмами.
Александр был ослеплен.
Беата содрогнулась от ужаса.
Если бы Джеральд не рассказал Калунне, этого бы не случилось? Или не только Голди, но и Беата приглядывала бы сейчас за слепым мужем?
— Как ты? Прости, глупый вопрос. Тебе нужны капли для обезболивания? Глаза не режет?
— Нет, спасибо. У меня ничего не болит. К тому же, это только до темноты. Потом я начинаю прозревать.