— Беата, забирай свою гриву! Только срезай сама, пока я ее держу! — торжествующе сообщила она.
— Ты погляди, еще и верхом умеешь ездить? — хмыкнула та, доставая ножницы.
— Ты что забыла? Я пару лет посещала конный клуб в детстве, но потом мне это надоело.
— Молодец, амазонка. При должной мотивации ты просто незаменима, — заметила Беата, — Питеру в жизни не найти ведьмы лучше тебя.
— Конечно, нет, — самодовольно отозвалась Адалинда, — но, честно говоря, мне помогли Рысь и Пламя: отбили кобылу от стада и не дали ей сбежать, отрезав пути к отступлению. Фамильяры все-таки сообразительные: будучи не в силах добраться до Лили, они все равно взялись помогать.
Обе рыжие кошки довольно мяукнули и разбежались по хозяйкам. Беата погладила Пламя, прыгнувшую ей на плечи.
— Отличная работа, моя хорошая.
— Ты мое золотце, — проворковала Адалинда Рыси. — Ого, ты что, под корень кобылу решила остричь?
— Культу Калунны пригодится столь редкий ингредиент. И я не хочу повторять этот опыт, если грива снова нам потребуется, — сказала Беата, убирая ножницы. У ее ног лежала горка длинных белых прядей, а остриженная ночная кобыла осталась при коротких торчащих пучках. — Все, можешь отпускать ее.
Адалинда спешилась, стянула призрачную веревку с шеи лошади, и та бросилась наутек. Лили встрепенулась и полезла в карман.
— Наставница, а я тоже срезала вам пару прядок!
— Хорошо. Давай сюда.
Адалинда покосилась на мягкую и тонкую, словно паутинка, гриву ночной кобылицы у ног Беаты.
— Выходит, моя тебе не нужна? Тогда я ее заберу. Она пригодится для многих зелий и амулетов.
Беата хмыкнула, но решила, что Адалинда заслужила награду за свой успех и исполнительность.
— Возьмешь половину, остальное мое. Без меня ты бы сладко спала сегодня в постели и ничего не достала.
— Договорились, — Адалинда бодро сгребла свою часть. — Пойдемте уже домой. Но в следующий раз с тобой пойдет кто-нибудь другой. Я — целительница и символ культа Калунны. Тратить мой талант на глупые ночные скачки просто преступно. А вдруг бы меня ранили или изуродовали? Это был бы непоправимый ущерб всему нашему делу!
Беата усмехнулась, но не стала спорить.
***
У дома она столкнулась с Джеральдом.
— Как все прошло? — спросил он.
— Благополучно. А как твоя служба? Многих пришлось сегодня карать?
— Ни одного. Ты хорошо поговорила со священником. Я не поверил своим глазам, когда увидел подношение Калунне, однако оно там было, — Джеральд изумленно покачал головой, — подношение от вражеского жреца и его переход в нашу веру должны прибавить Калунне немало сил. Она будет довольна.
Беата хмыкнула.
— Я надеюсь на это. Наконец-то можно лечь спать и…
Кусты вереска вдруг вспыхнули и засияли ярким лиловым светом. Одна из ветвей размахнулась и ударила Беату по ягодицам. Она испуганно вскрикнула.
— Ах ты маленькая наглая зараза! Ты как посмела? Я тебе сегодня жизнь спасла, а ты так меня благодаришь? А ну живо ко мне, бессовестная паршивка!
— Мне надо на вересковые пустоши! — Беата сглотнула.
— Я пойду с тобой! — встревожился Джеральд.
Он попытался шагнуть к ней, но вересковый круг срастил выход, запирая его в саду. Беате же еще раз наподдали веткой по мягкому месту, хлестко и больно.
— Богиня этого не хочет! Иди домой! Не жди меня! — крикнула она.
— Ты шутишь? Я тебя дождусь! Но на что богиня сердится? Ты же достала гриву для ритуала!
Увы, Беата знала на что и со всех ног побежала на вересковые пустоши.
Светало.
Калунна сердито бродила из стороны в сторону, резко размахивая львиным хвостом.
— Явилась! Это что такое?!
В ладони Калунны лежали горсть орехов, цветок и лента.
Беата быстренько оценила ситуацию, встала на колени и склонила голову.
Честно говоря, она надеялась, что Калунна не знает, от кого получает подношения. Не зря же они были привязаны к конкретному дому, а призрачные псы проверяли, точно ли чаша для подношений пуста. Но Беата ошиблась. Вересковая богиня знала или чувствовала, кто их туда положил.
— Прошу, прости, моя богиня. Это подношение тебя не достойно. В следующий раз я добавлю больше цветов и красивых вещей.
Калунна сощурилась.
— То есть, ты даже не отрицаешь, что положила его в чашу вражеского жреца, обманув моего призрачного пса и прикрыв мерзавца от заслуженного наказания?
Беата поколебалась.
— Но не все ли равно, кто оставил его? В нашем доме это постоянно делает Джеральд, однако ты не наказываешь меня за то, что этого не делаю я.
Калунна раздраженно фыркнула.
— Да, формально ты ничего не нарушила! Но то, что ты делаешь, хуже совершенного Голди и Александром! Я велела тебе избавиться от этой мерзкой крысы, а ты подкармливаешь его и защищаешь от меня! Ты — моя главная жрица, ты должна быть на моей стороне, а ты помогаешь нашим врагам!
— Отец Вирджил — тихий, миролюбивый человек, — Беата закусила губу, — он — никто и ничем не может помешать нашему культу. Когда весь мир будет славить одну тебя, ему придется присоединиться к этому хору голосов. Так зачем обращать столько внимания на эту мелкую сошку? Зачем уничтожать его сейчас?
— Хотя бы затем, чтобы ты не была такой жалостливой! И не погибла бы вновь из-за этого! — зло ответила Калунна и сжала ладонь. Подношение исчезло. — Чужаки не отвечают добром на добро, они, как крокодилы, сожрут тебя, если увидят хоть малейший шанс! Проклятье, Ата, почему ты снова такая мягкая?! Но раньше тебе хоть было за что бороться, а теперь ты предпочтешь забиться в нору и сидеть там тихо как мышь! Как заставить тебя шевелиться и не жалеть наших врагов?!
Она глубоко вздохнула, а потом подхватила Беату на руки, стиснула и принялась бродить по пустошам, что-то рыча на незнакомом ей языке. Прекрасные человеческие черты плыли, превращаясь в оскаленную львиную морду. Беата застыла, боясь пошевелиться.
Ей сейчас откусят голову? Она умрет, как глупая мученица, защищая едва знакомого священника? А ее потом воскресят, или все, с концами?
— Воскресят, — буркнула Калунна, — и почему именно откушу голову? Может, я тебя просто растерзаю или проглочу. В кошку превращу, бесполезное ты создание! Будешь мурчать, радовать глаз и больше ничего не делать! Раз только это ты и умеешь!
Беата нервно хихикнула.
Это была бы идеальная жизнь.
Калунна раздраженно рыкнула.
— Кто бы сомневался. Нет уж, будешь трудиться, лентяйка. И ты бы хоть попыталась меня успокоить. От этого сейчас зависит твоя жизнь, между прочим.
— Моя богиня, я достала гриву ночной кобылицы для ритуала усиления, — живо сказала Беата, — остальные ингредиенты тоже почти собраны. Место силы в церкви почти твое, осталось провести один-два ритуала. Все идет по плану. До твоего осеннего праздника осталось две недели, и он будет ослепительным!
— Мало. Еще.
— Моя богиня самая сильная и прекрасная богиня во всем нашем мире! Поклоняться тебе — благо и счастье для всех нас, — кинула пробный шар Беата, — однажды тебя будут славить на всем нашем континенте!
— Уже славили. И тогда ты не была такой ленивой.
— Я захвачу для тебя этот мир, и ты будешь его хозяйкой, — со вздохом пообещала Беата, — не знаю, правда, на кой он тебе сдался, но ты его получишь. Пока мне немного сложно, потому что я делаю это в первый раз, но…
— Да ничего подобного.
— А?
— Не в первый, не прибедняйся, — Калунна продолжала вышагивать, держа Беату на руках. Она постепенно успокаивалась. — Стала бы я поручать тебе то, с чем ты не способна справиться? Это же глупо. Мне нужен результат, а не старания.
Беата глубоко вздохнула. Слова Калунны кое о чем ей напомнили.
— Кто такая Ата?
— Ата — это ты.
— То есть, это та главная жрица твоего культа? Она захватила для тебя мир? Но почему ты думаешь, что мы одинаковые? Я — не она, я — другая личность. У нас наверняка разные таланты, способности и характеры.