Эва закусила губу и неловко помялась. Но все же сказала:
— Я обещаю, что сделаю Александру пару оберегов от порчи и сглаза. И расколдую, если его заколдуют. Тот, кто дружит с ведьмами, будет защищен от других ведьм и любой темной магии. Александр мне сегодня помог, и я в долгу не останусь.
Тот помотал головой.
— Да ладно тебе. Мне ничего не грозит. И ты мне ничего не должна.
— Вы очень добры, юная леди. Надеюсь, вы не забудете своих слов и не дадите погубить Александра. — слабо улыбнулся Джон Вирджил. — К слову, вы больше не рыжая. И глаза у вас теперь совсем другого цвета.
— Чары смены внешности закончились.
— Блондинкой тебе лучше, — заметил Александр, — пойдемте выпьем чаю. Давно мы этого не делали вместе, отец Вирджил. Только, Эва, не рассказывай об этом Джеральду, ладно? Я должен ему подчиняться, а они с отцом Вирджилом не поладили.
— Это еще слабо сказано, — отозвался тот, — сильнее меня ненавидит только Голди. Будь он в силах, проклял бы меня в тот же миг.
Эва глубоко вздохнула. Возможно, потом она об этом пожалеет, но сейчас ей хотелось это сказать.
— Отец Вирджил, пожалуйста, простите меня. Это я навела на вас порчу. Мне правда очень жаль. Госпожа Голди не имеет к этому отношения. И я больше не буду поступать так с людьми. Если только такова не будет воля Калунны или приказ госпожи Беаты.
— Вы? Хотя, чему я удивляюсь? Что ж, вы привели ко мне Алекса, юная леди, так что я вас прощаю. И госпожу Хоффман тоже. Я рад, что вы осознали, насколько неправильно вредить людям.
Эва вежливо улыбнулась.
На самом деле она поняла совсем другое: темная магия всегда имела неприятные и страшные последствия. Поэтому Эва будет очень внимательно изучать ее, чтобы знать, как с ней бороться, как защитить себя, Лили с Даной, господина Джеральда и Александра от чужих сглазов и проклятий. И ей обязательно нужен будет белый фамильяр в помощниках.
***
— И почему же белый, а не черный? — уточнила Беата.
— С темной магией я и сама справлюсь, а вот со светлой мне потребуется поддержка, — уверенно ответила Эва. — Почти все обереги делаются из шерсти белых кошек. Они защищают от некоторых вещей одним своим присутствием. Предупреждают о демонах. Еще я обсудила призыв Льдинки с Валери и узнала, для чего используют белых фамильяров: для исцеления, варки зелий и успокоения. Это тоже пригодится. Но, главное, я не допущу, чтобы Лили и Дане кто-нибудь навредил. Я нашла больше десятка нужных мне чар именно под белого фамильяра и начала составлять доклад о нем. Наставница?
— Ммм?
— А что было в моем чае? Я больше половины этого не собиралась вам рассказывать, — Эва смутилась и встревожилась.
— Зелье правды. Не волнуйся, оно сработало тебе во благо, — успокоила ее Беата, — ты прошла проверку, и мне не пришлось сомневаться в твоей искренности. Извини за это.
Она была довольна: Эва нашла свой сдерживающий фактор. Пусть им оказался страх последствий (или же забота о близких?), вектор развития Эвы Беате очень понравился. Защита от темной магии пригодится культу Калунны.
— А этому зелью можно как-то противостоять?
— Проще всего ничего не пить в обстоятельствах, вызывающих подозрение, но кое-какие способы существуют. Я тебя им научу. Займись докладом и опиши в нем чары, которые захочешь изучить, однако знай: своего белого фамильяра ты получишь. Молодец, девочка. Ты растешь талантливой ведьмой, — ласково улыбнулась Беата.
Эва растаяла и продолжила болтать, однако, отставив чай в сторонку. Беата была уверена, что в ближайшие полгода она ничего не возьмет из ее рук, а потом благополучно забудет об этом.
Ноготь священника был получен. Осталось добыть две вещи: плоть восставшего из мертвых и трижды проклятый поднос из белого железа.
***
Джеральд, периодически рассказывающий Беате о поисках подноса, доложил, что узнал, кто украл его из дома Кларка Томпсона: это была горничная, получившая в подброшенном конверте письмо с обещанием крупной суммы, если найдет и вынесет поднос, оставив его в установленном месте. Горничной именно сейчас нужны были деньги на лечение матери, и она не смогла устоять перед искушением. Все ценное Кларк Томпсон всегда хранил в кабинете, и горничная легко отыскала его «надежное место». Поднос был отнесен на вокзал, в камеру хранения, а ключ от нее горничная должна была оставить в парке под мусорной урной, чтобы получить оплату. Джеральд помчался в парк, однако конверт был уже извлечен, причем горничная никаких денег так и не получила, из-за чего горько рыдала. Тогда он отправился на вокзал, но камера хранения была заперта, и вскрыть ее без бюрократических проволочек не вышло бы. К тому же, у него не было уверенности, что в камере обнаружится настоящий поднос, а не очередная подделка. Джеральд принялся следить за вокзалом, но пока что эффекта не было.
До ритуала Калунны оставалось всего ничего, и Беата начала нервничать. Если она не соберет все ингредиенты, ритуал не провести, и в этот раз Калунна ее точно накажет. Голди, услышав о проблеме, завела переговоры со знакомыми важными шишками, чтобы поискать белое железо где-нибудь в других музеях и легально одолжить его для них. В крайнем случае, они могли просто украсть его на одну ночь, заменив иллюзией, и быстренько вернуть обратно.
Это немного успокаивало, но именно что немного. Беата с трудом подавляла злость и страх, к которым присоединялся недосып: каждое утро она летала в Морланд и оставляла подношение за отца Вирджила, тихо проклиная и его упрямство, и свое собственное. Однажды, бросив очередную горсть орехов и лент, она обернулась и столкнулась нос к носу с призрачным псом. И в те несколько секунд, когда он оборачивался ее мужем, сообразила, что забыла вечером дать ему чай со снотворным. Он явно заметил, как она улетает, и помчался за ней.
Джеральд тяжело дышал и был очень рассержен.
— Ты что тут делаешь? И зачем оставила подношение? Сегодня же не воскресенье, а это — не наш дом!
— Что хочу, то и делаю, — буркнула Беата, — и чего тебе не спится?
— Я, по-твоему, идиот? Ты мне что-то подливала, да? Вот почему я так крепко спал! Тут живет твой любовник?
Беата расхохоталась.
— Какой к черту любовник?! Я спать хочу, а не бегать налево!
— Тогда что ты опять затеяла и почему скрываешь это от меня? Я же твой муж!
— Я знаю! Но могут у меня быть свои секреты?
— Зачем тебе нужно что-то от меня прятать? Мы — семья!
— А я тебя предупреждала, что брак с ведьмой — плохая идея, — зло ответила Беата, — сам выбрал, сам меня заставил, наслаждайся теперь! Хотел, чтобы я на цепи сидела возле твоих ног? Так вот, обойдешься! Цепь у меня длинная, куда хочу, туда и хожу!
Повисло тяжелое молчание.
— Я думал, ты давно простила меня за это, — тихо сказал Джеральд, — выходит, нет? Хоть я делаю для тебя все, что бы ты ни пожелала, этого все равно недостаточно?
— Простила, — проворчала Беата, — и даже люблю тебя, дурака. Но забыть — не забыла. Я подливала тебе снотворное, потому что ты будешь против того, что я делаю. Но я все равно это сделаю и не хочу тратить время на споры с тобой. Как и вынуждать тебя подниматься в четыре утра вместе со мной.
Джеральд нахмурился, оглядываясь.
— Я это место знаю. Это же дом священника? Стой, ты оставляешь за него подношение? Беата, ты с ума сошла? Калунна будет в ярости от такого оскорбления!
— Уже была. Теперь я обязана делать это каждый день, — тоскливо вздохнула Беата, — это — мое наказание.
— Ничего подобного. Ты делаешь это исключительно по собственному желанию.
— Да, моя богиня. А можно мне перестать?
— Конечно.
— Но тогда Джеральд растерзает отца Вирджила?
— И другие упрямцы будут знать, что ждет вражеских жрецов на моих землях.
Беата поежилась. Почему это все происходило именно с ней?
Потому что совесть сожрет ее, если она оставит отца Вирджила на гибель.
Джеральд устало потер переносицу.