— Постойте! Спасибо, что вмешались. Я молился чтобы зло исчезло, и бог послал мне ангела-хранителя на защиту.
Беата засмеялась.
— Боюсь, ваш ангел оказался ведьмой. Отец Вирджил, собирайте вещи и немедленно уезжайте отсюда. Калунна сказала, что не убьет вас сегодня, но уже завтра может быть поздно.
— Я понял. Я пока не хочу становиться мучеником за веру. Я уеду. Только… не могли бы мы выпить вместе чаю? В последний раз.
Беата кивнула.
— Я все сделаю. Сидите.
Отец Вирджил молчал, глядя в стол. Беата вскипятила чайник и разлила чай по чашкам. Села напротив него.
— Вам сегодня очень повезло. Вы остались живы. Впредь, если окажетесь на землях Калунны, обязательно оставляйте подношение. Но лучше вовсе не задерживайтесь на них. Она не любит жрецов других религий.
Отец Вирджил вздрогнул.
— Алекс видел ее?
— Конечно.
— С ним поступили так же?
— Должны были. Он собирался бороться и мог быть убит. Но Голди спасла его.
— Соблазнив и обратив в вашу веру, — рвано вздохнул отец Вирджил.
— Зато он жив, здоров и счастлив. Она действительно любит его. Вам не стоит волноваться о его судьбе: Александр предан Калунне, и она это ценит.
— Госпожа Хоффман, как вы-то оказались во всем этом? Вы же не ведьма-культистка, так зачем вам все это?
— Будете смеяться, но я именно ведьма-культистка. Я должна была умереть, но Калунна и Джеральд спасли меня, — Беата отпила чаю, — моя судьба связана с их. Хоть я и терпеть не могу фатализм. Будем считать, что это — мой добровольный выбор. Калунна осыпала меня милостями. И теперь я должна выполнять волю вересковой богини и служить ей.
Отец Вирджил мучительно взглянул на нее.
— Мне кажется, вы в плену и страдаете от этого. Могу я вам чем-то помочь? Может… может, уедете вместе со мной? Я помогу вам встать на ноги на новом месте. Мы ведь друзья. Я не могу просто взять и бросить вас здесь, в лапах существа, способного растерзать вас, если разгневается.
Беата улыбнулась и покачала головой.
— Спасибо, но я, пожалуй, откажусь. Я еще не настолько сошла с ума, чтобы обманывать богиню, с которой заключила сделку. Не волнуйтесь обо мне.
Он закрыл лицо руками.
— Тогда… вы обещаете присмотреть за Алексом?
— Он — возлюбленный Голди, она сама за ним присматривает. Но я позабочусь о том, чтобы он не погиб.
Как погибли те, кто служил Ате. Некоторые ошибки можно было не повторять.
— Спасибо. Да сохранит вас господь в целости и сохранности, госпожа Хоффман, — отец Вирджил грустно улыбнулся ей, — надеюсь, вы не потеряете свою доброту в таких ужасных условиях.
— Я пыталась избавиться от нее всю свою жизнь, но у меня так ничего и не вышло, — хмыкнула Беата, — так что я соберу еще немало шишек на голову из-за своего жалостливого характера. Но я справлюсь, не переживайте. Я рада была знакомству с вами, отец Вирджил. Удачи вам на новом месте и спокойной службы, без столкновений с ведьмами.
— Спасибо. Однако, я надеюсь увидеть вас когда-нибудь снова. Может, мы снова сможем ходить друг к другу в гости и пить вместе чай.
Беата вздохнула.
— Лучше бы этого не происходило.
— Почему?
— Потому что это будет значить, что ваш город перешел под полную власть Калунны. Кстати, дам дружеский совет: если однажды вам предложат покинуть наш континент, соглашайтесь и уезжайте. И тогда на ваш век свободы вероисповедания еще хватит.
Он вздрогнул.
— Господи боже! А как же другие священники? Что будет с ними?
— Эту проблему я буду решать позже, — Беата покачала головой, — давайте не будем заканчивать наше знакомство на такой мрачной ноте. Хотите, я позову Александра проводить вас утром?
— Это было бы замечательно. Может, еще удастся уговорить его уехать вместе со мной, подальше от жестокой львиноголовой богини, готовой убивать тех, кто не хочет ей поклоняться?
Беата рассмеялась.
— Не выйдет. Александр теперь служит ей, так что он охотно понесет веру в Калунну по миру, для счастья всех людей. Священники, даже бывшие, ужасно упрямы и категоричны. Но он счастлив, и это главное. Постарайтесь быть счастливы и вы.
Отец Вирджил серьезно взглянул на нее и негромко заговорил:
— Я всегда был оптимистом, госпожа Хоффман. Даже самый темный час заканчивается, а боль уходит. Когда-нибудь я забуду о том, с чем столкнулся сегодня. И буду в порядке. Надеюсь, ваш выбор этого культа и правда добровольный. Но если вам вдруг станет плохо, страшно здесь, и понадобится поддержка, вспомните обо мне. Я протяну вам руку помощи, как мне протянули ее вы. Доброта не должна быть наказуема. Любой добрый поступок однажды обернется благом. Я твердо в это верю.
***
Отец Вирджил уехал, и сразу же после этого церковь Морланда загадочным образом разрушилась. Калунне явно надоело терпеть вражеских жрецов на своих землях. Беата, Александр и Голди проводили его и дружно выдохнули с облегчением.
— Мне ужасно хотелось рассказать отцу Вирджилу о сражении на кладбище и нашей победе, но ведь нельзя, — вздохнул Александр, — так что, наверное, к лучшему, что он уехал. Но мы будем созваниваться и писать друг другу письма. Он обещал больше не говорить ничего дурного о Голди.
— Я едва удержалась, чтобы не проклясть его напоследок, — хмуро призналась та, — хорошо, что больше священников в этом городе не будет. А насчет той битвы: разве не ее ты постоянно обсуждаешь с ученицами Беаты? Ты зачастил к ним в гости.
Александр улыбнулся.
— Лили считает, что я имею право играть с ее псом, когда захочу, раз помог с докладом. Тебя, кстати, тоже звала и спрашивала, когда ты придешь. Надо хоть пару раз зайти. Еще Лили, кажется, полагает, что раз я превращаюсь в призрачного пса, то мне необходима дружба с другими собаками. И я не решаюсь объяснить ей, что это не так. Не хочу портить радость от исполнения заветной мечты. Джеральд охотно играет с Другом, так чем я хуже?
Голди хмыкнула.
— Хорошо, зайдем к ней вместе. Хотя я больше люблю кошек, чем собак. А что там у вас с Эвой?
— Эва приглашает меня на обеды, мастерит обещанные обереги и в целом пытается подружиться. Это приятно. Против дружбы с людьми я ничего не имею. А то в Морланде от меня до сих пор шарахаются, когда узнают. В Хисшире относятся попроще: коллеги беззлобно подшучивают, а местные жители, услышав мое имя, первым делом спрашивают, заколдовала ты меня или соблазнила. Завидуют, наверное, — Александр подмигнул Голди, и та рассмеялась.
— Однозначно завидуют!
Беата улыбнулась.
— А как же Джеральд? Вы разве с ним не поладили?
— Поладили. Но это, скорее, отношения наставник-ученик, — ответил Александр, — он сильно старше меня и бывает довольно суров. И, кажется, друзья ему не нужны.
— Ему нужна только Беата, — заметила Голди, — а еще он ужасно противный. Извини, солнце, но это правда. В твоем случае любовь очень зла.
— Со мной Джеральд вовсе не противный. Просто вы никак не найдете с ним общий язык.
Голди пожала плечами и не стала развивать тему.
Однако в чем-то они с Александром были правы. Друзей у Джеральда не было, он был довольно замкнутым и несколько недружелюбным человеком. Разве что к детям относился хорошо, так что ученицы Беаты его искренне любили.
С жизнью вне брака у Джеральда все было довольно печально: служение Калунне, работа, никаких увлечений или иных источников радости. Неудивительно, что он так зациклился на ней. Возможно, с этим стоило что-то сделать? Все-таки мужем он был хорошим и заслуживал чего-то большего, чем торчать возле Беаты и ревновать, каждый раз, когда она выходила из дома, не сообщив о своих планах.
Поднос из белого железа вернули в музей Морланда. Директор тихо вышел на пенсию и поспешно уехал, так что за реликвию можно было не беспокоиться. Барбара Томпсон успешно скрылась, а Кларк Томпсон справился с финансовыми проблемами и завел себе новую двадцатилетнюю красотку. Чарльза Дэвиса осудили условно, за похищение дешевой подделки подноса, но за свою свободу ему пришлось заплатить кучу денег адвокатам.