Проснулся Уолтон в шесть утра, разбуженный мелодичным звоном телефона. Испытывая крайнее раздражение, он резким движением утопил в панель клавишу «Прием» и тут же отключил передающую камеру видеоустановки в своей квартире, чтобы его собеседнику не видел сонного, помятого лица.
— Это Уолтон, — сердито бросил он в микрофон. — В чем дело?
На экране сформировалось изображение покрытого густым загаром лица мужчины лет сорока пяти — сорока восьми, коренастого, с коротко подстриженными волосами.
— Извините меня, шеф, что вытащил вас из постели в такую рань. С вами говорит Мак-Леод.
Уолтон мгновенно стряхнул с себя последние остатки сна.
— Мак-Леод? Откуда вы говорите?
— Из Лонг-Айленда. Всего мгновением раньше вошел в здание аэропорта. Всю ночь летел после посадки в Найроби.
— Надеюсь, посадка оказалась благополучной?
— Как нельзя лучше. Корабль на удивление послушен. Мак-Леод обеспокоенно нахмурился. — Мне тут принесли утренний телефакс, пока я завтракал. И мне ничего не оставалось другого, как прочесть речь, которую вы произнесли вчера вечером.
— Вот как… Я…
— Ваша речь буквально потрясла меня, — спокойно продолжал Мак-Леод. — Только вот не кажется ли вам, что вы несколько поторопились поделиться известием о моем полете? Я имею в виду…
— Да, в самом деле, это было преждевременно, — ответил Уолтон. — Кто-то из моего персонала вставил этот фрагмент в мою речь, не известив меня об этом. Он за это понесет самое строгое наказание.
На суровом лице Мак-Леода появилось выражение искреннего изумления.
— Но ведь я слышал об этом из ваших собственных уст! Как же можно порицать за такое кого-либо из подчиненных?
— Наука, способная послать звездолет в путешествие к Проциону, длящееся всего лишь год, включая время, необходимое и на обратную дорогу,
— философски заметил Уолтон, — способна также и на подделку произносимых по телевидению речей. Но, как мне кажется, нам удастся без особых хлопот смягчить ситуацию, которая может возникнуть из-за преждевременного разглашения сведений о вашем полете.
— А вот я вовсе не уверен в этом, — возразил Мак-Леод. — Видите ли, такая планета в самом деле существует, все верно. Однако, случилось так, что она принадлежит разумным существам, живущим на соседней с нею планете, которые совсем не обрадуются, если земляне бесцеремонно вторгнутся в их систему, чтобы колонизовать одну из планет!
Каким-то образом Уолтону удалось сохранить самообладание, услышав столь неожиданно обрушившуюся на него ошеломляющую новость.
— Вы установили контакт с этими существами? — спросил он.
Мак-Леод кивнул:
— Они располагают устройствами автоматического перевода с незнакомых им языков. Да, мы встречались с ними.
— Кажется, неприятностей теперь не оберешься, — сказал Рой. — Наверное, мне придется расстаться с работой.
— О чем это вы?
— Да так, просто рассуждаю вслух, — заметил Уолтон. — Заканчивайте завтракать и постарайтесь быть у меня в кабинете к девяти часам утра. Вот тогда-то и обговорим все это как можно обстоятельнее.
К тому времени когда Уолтон добрался до Каллин-Билдинга, он уже полностью пришел в себя после неожиданной утренней встряски.
Первым делом он прочел утренний телефакс и прослушал информационный бюллетень. Все средства массовой информации старались перекричать друг друга, пытаясь изложить суть речи, произнесенной Уолтоном накануне. Некоторые особо смелые информационные агентства даже отважились напечатать краткое изложение речи, выпотрошив ее, разумеется, до такой степени, чтобы угодить весьма многочисленной доле публики, которой удобнее всего читать, одновременно шевеля при этом губами. Одна из телефаксимильных сводок, в наибольшей степени откровенно враждебная по отношению в ВЫНАСу и составленная компанией «Ситизен», с огромным восторгом так и обыгрывала содержание речи Уолтона, особенно налегая в комментариях редакции на «завесу секретности», которой окутана деятельность ВЫНАСа.
Уолтон дважды перечел комментарий редакции агентства «Ситизен», смакуя стоившую кропотливейшего труда простоту выражений, к которым прибегала редакция. Затем аккуратно подколол разрозненные листы информационных бюллетеней и отправил в приемный лоток внутренней пневмопочты, связывавший его кабинет непосредственно с отделом по связям с общественностью, пометив надписью: «Ли Перси — обратить особое внимание!»
— Вас дожидается мистер Мак-Леод, — уведомила его секретарша. — Он утверждает, что вы назначили ему свидание.
— Пропустите его, — распорядился Уолтон. — А также велите подняться сюда мистеру Перси.
Не тратя попусту время на ожидание Мак-Леода, он быстро пролистал остальные факсимильные бюллетени. В некоторых их них ВЫНАС восхваляли за инициативу в открытии новых планет, пригодных для освоения; в других на его голову сыпались проклятия за столь продолжительное утаивание от общественности проекта разработки сверхсветового привода. Уолтон сложил бумаги в аккуратную стопку на краю своего письменного стола.
Хмурым ранним утром Рой уныло думал о том, что его вынудят уйти в отставку. Теперь же, насколько он понял, есть возможность безмерно укрепить свое положение. Нужно только направить бурный поток событий в нужное русло.
На контрольном видеоэкране появилась плотная фигура Мак-Леода. Уолтон сразу же разблокировал входную дверь кабинета.
— Сэр, я и есть Мак-Леод.
— Разумеется. Пожалуйста, присаживайтесь.
Мак-Леод держался строго официально, с характерной для уроженца Британских островов чопорностью. «Судя по всему, — с тревогой отметил про себя Уолтон, — он тоже сильно нервничает, но подступиться к нему сквозь панцирь внешней замкнутости будет весьма нелегко».
— Похоже, — заметил Уолтон, — мы тут в самом деле заварили неприятную кашу. Но, с другой стороны, на что мы годимся, если не в состоянии расхлебать какую угодно кашу? Разве не так?
— Если это необходимо, сэр. Но я никак не могу избавиться от ощущения, что можно было без труда избежать всех этих неприятностей.
— Нет, Мак-Леод, вы заблуждаетесь. Если бы была хоть малейшая возможность избежать этих неприятностей, мы их наверняка избежали бы. Горькая правда заключается в том, что какому-то идиоту из нашего отдела связей с общественностью удалось получить доступ к радиограммам, направляемым лично мне по строго конфиденциальным каналам, и узнать, что вы возвращаетесь. Этого никак нельзя было предвидеть, а теперь этого уже не опровергнуть. Это случилось, несмотря на все принимаемые нами меры предосторожности против утечки информации.
— В приемную прибыл мистер Перси, — объявила по интеркому секретарша.
На экране возникла угловатая фигура Ли Перси. Уолтон велел ему пройти в кабинет.
Перси был очень напуган. Можно даже было сказать, что он испытывает самый настоящий, неподдельный ужас. В руке он держал сложенный вдвое лист бумаги.
— Доброе утро, сэр.
— Доброе утро, Ли, — от внимания Уолтона не ускользнуло, что несколько фамильярное обращение «Рой» уступило место строго официальному «сэр». — Вы получили подшивку, которую я вам переслал?
— Да, сэр, — уныло ответил Ли Перси.
— Ли, это Лесли Мак-Леод, руководитель увенчавшегося полным успехом проекта по созданию сверхсветового привода. Полковник Мак-Леод, я хочу, чтобы вы поближе познакомились с Ли Перси. Это он задумал и успешно осуществил операцию по разглашению вчера вечером одной из самых наших строго охранявшихся тайн.
Перси не сумел унять нервную дрожь. Он сделал несколько шагов вперед и положил сложенный лист бумаги на письменный стол Уолтона.
— В-вчера в-вечером я д-допустил грубую ошибку, — заикаясь, произнес он. — Мне н-не с-следовало д-давать добро на обнародование этой новости.
— Это и ежу понятно, что не следовало! — воскликнул Уолтон, стараясь тем не менее избегать даже намека на грубость в своем тоне. — Этим вы поставили нас в весьма опасное положение, Ли. Дело в том, что найденную планету как не принадлежащую нам мы не можем объявить свободной для колонизации, несмотря на весь энтузиазм, с которым псевдо-я объявил об этом вчера вечером. И у вас должно быть достаточно ума, чтобы понять: уже невозможно взять назад и опровергнуть обнародованное сообщение.