— Погодите-ка, — сказал я, опускаясь на колени, чтобы осмотреть пол у порога. Но на нем не было ни пятен, ни подтеков, ничего, что нарушало бы тонкий серый слой пыли.
Поднявшись на ноги, я отряхнул брюки и последовал за Халмером через комнату. Либо здесь, в самом центре из-за отсутствия окон было попрохладнее, либо я просто начал привыкать к жаре, но я уже не потел, как раньше.
Ванная оказалась, к моему удивлению, современной, просторной, со всеми необходимыми атрибутами. Освещалась она опять же старой настольной лампой без абажура, но на этот раз лампа стояла не на полу, а на пластиковой тумбочке рядом с раковиной. В ее лучах отражались выложенные бежевой плиткой стены, покрытый белой плиткой пол; свет от нее падал на бежевую ванну и душевую кабинку с дверьми из матового стекла, бежевый унитаз и раковину, большой, из двух секций медицинский шкаф с зеркалами в хромированной окантовке и белую, отливающую серебристым блеском тумбочку из пластика.
— Неплохо, да? — хмыкнул Халмер. — Прямо как в лучших гостиницах. Моя ванная с этой ни в какое сравнение не идет.
— Да, впечатляет, — согласился я. Затем подошел к душевой кабинке и отодвинул дверцу. На полу в душевой волнистыми линиями были наклеены полоски какого-то пластика, чтобы не поскользнуться. Из смесителя медленно, по каплям сочилась вода.
— Что это? — удивился -Халмер.
— Кран подтекает.
— Разве? Всегда был в порядке.
Я вошел вовнутрь и проверил краны. Кран с холодной водой был завернут не до конца, стоило мне закрыть его, и капать перестало.
— Лажа это вся модерновая сантехника, — продолжал говорить Халмер. — Но я иногда приходил сюда принять душ. Мне здесь нравится. Если вы заглянете в шкафчик, там должны быть и наши вещи: мои, Эйба, Джорджа...
— Робин?
— Ну, само собой. Они же вместе жили, мистер Тобин. Я хочу сказать, это ни для кого не было секретом.
— Да, знаю.
Я открыл дверцу бельевого шкафа и увидел распиханные по полкам полотенца, белье, мыло, носки, разные баночки, тюбики и бутылочки.
— Ах, черт! — раздраженно воскликнул Халмер.
— В чем дело?
— Мое гостиничное полотенце, — ответил он. — Большое такое. Мой брат стащил для меня полотенце из гостиницы, в которой делал косметический ремонт, а теперь кто-то стащил его у меня. Небось один из этих чертовых копов.
— Да нет. Зачем копу твое полотенце? Халмер пожал плечами:
— Кто знает, что может взбрести копу в голову? Они поднимались сюда, наверх, слонялись здесь, двое умывались — видите, какое грязное полотенце они оставили.
— Да, но зачем красть полотенце? — удивился я. — Нелогично. Ты уверен, что оно здесь было?
— Абсолютно уверен. Вот моя полка, моя бритва здесь, и мыло, и тапочки, все барахло, кроме полотенца. Оно белое такое, посередине — широкая зеленая полоса, а на полосе белыми буквами написано название гостиницы. А теперь его нет.
— Ты уверен, что его не отдали в стирку? Он покачал головой:
— Я свои вещи сам стираю в автомате. Очень удобно — приходишь, загружаешь белье, опускаешь деньги, потом сидишь и читаешь газетку, а через час все готово. Я не расставался с полотенцем с тех пор, как получил от брата.
— Тогда давай его поищем.
Он удивленно воззрился на меня:
— Зачем? Подумаешь — полотенце.
— Убийцы, бывает, пачкаются в крови, Халмер. Может, ему понадобилось полотенце, чтобы вытереться, — объяснил я.
— Вы думаете? — Он огляделся. — Что же он — принял душ?
— Возможно. И слишком торопился — не закрыл до конца воду. Если, конечно, никто из вас с тех пор не пользовался ванной.
— Никто сюда не поднимался, кроме полиции, и вот теперь нас с вами, — сказал он.
— Значит, он, вероятно, принял душ, так оно и есть. А затем вытерся твоим полотенцем, а потом, может быть, вытер кровавые следы на полу, подошвы обуви и следы крови в ванной. В любом случае на полотенце осталась кровь и о том, чтобы его здесь оставить, не могло быть и речи, поскольку стало бы ясно, что кроме тех двоих и Робин здесь находился еще кто-то. Может, он унес его с собой, может, где-нибудь спрятал.
— Копы здесь все перерыли. Если бы они нашли окровавленное полотенце, нам бы об этом стало известно.
— Верно, — согласился я. — Выходит, если я прав и он в самом деле воспользовался полотенцем, значит, прихватил его с собой. Может, обернул вокруг себя под рубашкой. Но сначала мы должны убедиться, что полотенце исчезло. Ты уверен, что оно не находится где-нибудь в другом месте?
— На сто процентов, — ответил он. — Но что тогда с одеждой этого малого?
— Что ты имеешь в виду?
— Он мог принять душ, — сказал Халмер, — чтобы смыть с себя кровь, но как же кровь на его одежде? Он же не мог залезть в ней под душ, она была бы мокрой.
— На нем не было одежды, — заявил я.
— Что?
— Если бы он был одет, — сказал я, — он бы так не перепачкался в крови. Ну, может, на лице бы что-нибудь осталось и на руках. Нет смысла душ принимать. Но если он встал под душ, то, значит, с ног до головы был в крови. Следовательно, на нем не было одежды. Пошли обратно в спальню.