— Нет, — возразила Руби. — Кто тебе это сказал? Он ушел, когда нам было шесть и семь.
— Нет, я бы его помнила.
— Милая. — Мама положила руки на плечи Лоры. — Это правда. Вы были очень близки с ним. Ты так сильно переживала, когда он ушел … ты просто решила забыть обо всем.
— Нет. Серьезно. Мама, прекрати это.
— Да, — сказала Руби. — У тебя начались проблемы с недержанием, когда ты поняла, что он не вернется. И, каждый день после обеда я должна ходить за тобой и тащить тебя в ванну. И врезать любому, кто бы называл тебя грязнулей или обоссумом. Нас почти выгнали из Далтона.
Джимми усмехнулся.
— Да ты ходила под себя? О Боже! Ты умеешь преподносить сюрпризы.
Лора рванула внутрь, захлопнув за собой сетчатую дверь. Она схватила свой конверт. Она помнила приступ недержания мочи, но это не могло быть из — за папы. К тому времени он уже давно ушел. Память не могла ее подвести. Она разорвала конверт.
Руки дрожали, когда она разворачивала две страницы текста. Она надеялась, что там будет про погоду, цвета красок и формы облаков осенью. Может быть, он начал с самой младшей и просто устал после скучной двухстраничной оды.
— Милая, — сказала мама. — Тебе не нужно читать это, если не хочешь.
— Я не хочу читать это вслух.
— Все в порядке. — Мама подтолкнула Лору обратно к стулу за кухонным столом. — Просто присядь.
Руби налила себе еще вина и присела на другой стул. Джимми достал пиво из холодильника, с видом хозяина, и, хотя Лора полностью сосредоточилась на прочтении письма, не могла не отметить, что ни Руби, ни она, ни мама пиво не пили. Она склонилась над письмом.
Дорогая Лала,
— Это не для меня! — воскликнула она. — Кто такая Лала?
— Это ты, — ответила мама, и хотя Лора хотелось поспорить, это казалось бессмысленным, ведь она стерла несколько лет своей памяти.
Я видел твою фотографию в газете. Узнал тебя сразу. Не мог забыть эту улыбку. За двадцать лет она нисколько не изменилась.
— У меня все по — другому, — сказала она. — Он увидел меня в газете. Полагая, это ту, которая была в Sightings(Под прицелом)?
В прошлую среду Руби пришла к Лоре в швейный цех на 40–й улицы со своим ноутбуком, на экране которого красовалась шестая страница «Нью — Йорк Пост», и положила его поверх работы Лоры.
— Что ты делаешь? — воскликнула Лора. — Ты совсем поехала… — Она остановилась на полуслове, потому что Руби ткнула на фотографию, на которой она и Джереми садились в такси прошлой ночью. Он придерживал дверь открытой, пропуская ее вперед. Она повернулась к нему, он повернулся к ней лицом, и они оказались нос к носу. Они могли поцеловаться за секунду до этого или за секунду после.
— Ты хорошо выглядишь, — сказала Руби.
— Дерьмо. — Сердце Лоры замерло, когда она прочитала короткую статью, написанную самым похотливым и безобразным образом.
— Секрет раскрыт. — Легкомысленное отношение Руби приводило в бешенство.
— На шестой странице? Они называют меня его лекальщиком. Они даже не упоминают «Портняжек». Боже, написано так, будто он трахает своих сотрудников, чтобы доказать, что он не гей? Я имею в виду, если бы он хотел быть геем, он был бы просто геем. — Она закрыла ноутбук. — Пожалуйста, можешь убить меня прямо сейчас?
— Вам нужно перестать ходить в хорошие рестораны после работы. Там постоянно сидят фотографы. Томасина и я могли пойти съесть хот — дог в палатке на колесах, и всем было на нас плевать, кроме мальчишек — подростков. Но один ужин в «Гроте» или «Ланае», и все превращалось … фотографы липли к ней, как мухи.
— Я просто хочу делать одежду, — устало пробормотала Лора.
— Ну, извини, — сказала Руби, поднимая свой ноутбук. — Теперь ты знаменитость С — класса.
Лора решительно начала чтение заново, хотя все еще не вслух.
«Дорогая Лала,
Я видел твою фотографию в газете. Узнал тебя сразу. Не мог забыть эту улыбку. За двадцать лет она нисколько не изменилась.
Я мало что знал о детях, когда мы с твоей мамой родили вас двоих. Я был единственным ребенком в семье и много путешествовал с родителями, и был немного эгоистом. Я не знал, насколько дети могут осветить жизнь, пока не появились вы. Увидев тебя на той фотографии, все это вернулось ко мне. Раньше ты бегала по квартире со старой куклой сестры, смеясь только потому, что могла бегать. Твой подгузник был на половину разорван, а Руби сидела на полу, хватаясь за свои игрушки, чтобы ты не схватила их и не убежала.