— Разве ты не говорила мне, что все, что я делаю, имеет значение.
— Ты скучаешь по этому значку. Ты скучаешь по тому, чтобы быть главным. Иначе, зачем нужно было отгонять ломом репортеров от моих дверей?
— Потому что я забочусь о твоей матери. А ты? Ты заноза в заднице.
На секунду его осветили фары фургона, несущегося по в стречке. Лора прикрыла глаза. Джимми тоже посмотрел на машину, а она развернулась и скатилась по пирсу к пристаням A / B. Фургон был белого цвета с зеленой полосой по бокам.
— Это фургон, который забрал платье у Джобет, — сказала Лора. — Оно было у бруниканцев с самого начала. Настоящее так и не попало в музей.
— Ок, и что ты хочешь делать?
— Настоящее платье в том фургоне.
— Что ты будешь делать? Я спрашиваю тебя снова, потому что ты вся на взводе и не сосредоточена.
Она снова посмотрела на фургон и лодку. Свет фар потух, и эти двое казались не более чем черными пятнами на фоне дальних уличных фонарей шоссе.
— Я хочу пойти посмотреть. Может быть, мы найдем платье. Или, если мы сможем разглядеть номерной знак, может быть, сообщим об этом Кангеми. Давай, Джимми. Чем ты планируешь заняться? Пойдешь в пустой дом и будешь задаваться вопросом, что бы было, если бы прошел тридцать или десять метров вперед?
— Нет, — сказал он. Но «нет» не значит «нет». Его тело наклонилось к лодке, как будто ветер собирался унести его. Все, что ему было нужно, это небольшой толчок. А у нее, к сожалению, помимо просьб и мольбы, закончились боеприпасы.
Без зонтика и капюшона она смирилась с испорченным кашемировым шарфом и побежала мимо Джимми под дождь. Зацепилась палицами за забор, подтянула одну ногу и просунула ее в сетку. Но она больше не ребенок, и в ячейку сетки не пошло и пол кроссовка, но этого оказалось достаточно, чтобы оттолкнутся и нащупать пальцами верхнюю ячейку. Снизу послышались шаги Джимми, но нога уже была перекинута через верхний край, и острые кончики сетки впились в бедро. Она умела лазить через заборы. Внизу ее ждало мягкое приземление в лужу. Как итог, порванные леггинсы и мокрые кожаные сапоги на высоком каблуке. Когда она попадала в передряги на Адской кухне, хороших вещей у нее не водилось. Сейчас, по — видимому, ничего не изменилось, но она уже была по другую сторону забора. Посмотрела на Джимми. Он покачал головой.
— Что случилось? Не могу больше перелазить через заборы?
— Тебя за это арестуют, — сказал он.
— Не в первый раз. — Она пошла к ряду B, волосы насквозь промокли, тушь расплылась, кончики пальцев сморщились от воды и холода. Позади нее задрожал забор, Джимми бежал за ней вслед по лужам.
— Ты заноза в заднице, — сказал он, догнав ее. Лора улыбнулась.
Подойдя к фургону, они притормозили, а затем спрятались за множеством широких свай. Если она немного повернет голову, то увидит фургон между сваями, две лодки и, казалось, бесконечные диагональные канаты. Двери были открыты, и мужчина в плаще и строительных сапогах разговаривал с лысым мужчиной в большом капюшоне.
— Это официант из кафе, — прошептала она. — Тот, что был в набивной рубашке.
— Грузят вино, — сказал Джимми, оглядываясь по сторонам.
Как по команде, вышел другой мужчина с ящиком. Он отдал его официанту, который засунул его в кузов фургона. Трое мужчин. Есть ли еще? Сколько человек нужно в команду, чтобы переправить трехмачтовую яхту из Брунико в Нью — Йорк?
Между тремя неясно просматриваемыми мужчинами завязался разговор, после чего они заглянули в заднюю часть фургона.
Краем глаза Лора увидела слабый свет; Джимми достал телефон.
— Что, черт возьми, ты делаешь? Они нас увидят.
— Я делаю то, что ты должен делать: пишу сообщение Кангеми. Его ребята либо смотрят не на тот причал, либо не видят из — за дождя.
Она оглянулась на троих парней. Набивная рубашка указал в их направлении.
Она присела ниже и выглянула с другой стороны.
— Дерьмо.
Все трое мужчин уставились в ее сторону, часть их лиц была прикрыты капюшонами и шляпами. Мужчина в строительных ботинках закрыл двери фургона. Официант пробежал в сторону. Третий мужчина оказался женщиной, и она побежала обратно на лодку.
— Они уходят! — крикнула Лора, вставая.
— О нет, не надо, — воскликнул Джимми, пытаясь схватить ее.
На бегу она слышала собственное дыхание под шарфом, который прилипал к ее лицу, как маска. Испорченные кожаные сапоги хлюпали по лужам, каблуки стучали по тротуару. Каблуки у сапог были не такие уж и высокие, но достаточно высокие для опасной беготни под дождем. Удивление от ее бегства должно было пройти через полсекунды, и Джимми должен был скоро ее поймать.