Он дождался, пока она вернется, прежде чем подать руку. Он, должно быть, знал, что она сделает все, чтобы вернуть платье.
— Чего вы хотите?
Великий принц вошел в комнату. Лора отступила на полшага. В его движениях не было ничего опасного, но девушка была к ним готова. Она не готова, чтобы он оказался так близко. Не сейчас, когда он, вероятно, предал отца. И этот непонятный шрам.
— Платье, — сказала она. — Я знаю, сейчас я знаю, как оно должно выглядеть. Так что догадаюсь, если вы подсунете мне очередную подделку.
— Мы уничтожили манекен, который ты видела. Даже если кому — то об этом расскажешь, тебе не поверят.
— А я никому и не скажу. По крайней мере, никому, кто разболтал бы всем. — Она сделала паузу и произнесла. — Филомена была более женщиной, чем я, если вам нужно знать правду.
Принц, казалось, был доволен ее ответом.
— Я никогда в жизни не встречал никого ей подобного. Я точно знал, кто она, но вплоть до размера туфель она была идеальной.
Он посмотрел на нее многозначительно, как будто она знала что — то, чего не должна была знать, хотя она и догадалась, что знала. Он не хотел говорить об этом вслух. Он не хотел произносить напыщенные, многосложные слова: трансвестит, транссексуал или что — то еще, что было у нее под платьем.
— Я понимаю, — сказала она, пытаясь вложить в свой голос то же самое, что и было написано на его лице.
— Я никогда не видел более совершенной вещи, чем она. Знаете, как мы познакомились?
— Слышала, что она аргентинка.
— Она была гидом в Национальном музее в Буэнос — Айресе. Мой отец взял нас в путешествие. Я был мальчиком лет двадцати. Она была… ну, вы ее видели. И знаете, я мог быть тем, кто я есть, а она, тем, кто она есть. Я никогда не рассказывал о своем отце.
Он, казалось, уменьшился в росте, осунулся. Она ничего не знала об отце этого мужчины, но, очевидно, с ним было бы трудно сладить, приходилось жить как в стеклянной клетке.
— А годы спустя, — сказала Лора, — было уже слишком рассказать правду. Вы слишком долго лгали.
Он сделал еще один шаг в комнату, оставаясь вне света флуоресцентной подсветки, позволяя темноте взять верх.
— К тому времени, как она приехала в Нью — Йорк, она была сыта по горло такой жизнью. И она встретила твоего отца. Джозефа. Она шептала его имя, когда я нашел их на кухне для персонала в ночь своей инаугурации. Я чуть не убил его.
— Мне очень жаль, — сказала она. А затем она сделала то, что сделал бы совершенно другой человек. Тот, что не боялся общаться с монархами и богатыми людьми, с теми, кто выше тебя по статусу и увереннее. Она протянула руку и коснулась его лица. — Это сделал мой отец?
— Той ночью.
— Почему ты не убил его?
— Моя жена согласилась остаться со мной, если я этого не сделаю. Но теперь она мертва.
Из разговора с Сосо она знала, что верховный принц разыскивает папу, но не знала почему. Пока она не взглянула в голубые глаза великого принца, она не понимала, на что он пошел, чтобы найти ее отца.
— Это случилось двадцать лет назад, — сказала Лора.
— Нет. Тогда это началось. И прямо у меня под носом. — Сальвадор оперся на одну ногу и склонил голову. — Я не хочу причинять ему боль. Когда она умерла, я просто… я перестал, так сильно беспокоится о прошлом. Я снова женился. За годы ваш отец купил не только платье, но и многие другие вещи моей жены. И я хочу их вернуть.
— Я не знаю, где он.
— Но он знает, где ты. И если он увидит меня с тобой, он выйдет из тени.
Глава 19
Лора в Бога не верила. Даже не верила в существование божественной искры в людях. И никогда не называла себя «духовной, а не религиозной» и не искала смысла в своем бытие. Она воспринимала себя как тело, а ее личность, навыки и все, что делало ее Лору, было продуктом сложных нейромедиаторов и миелиновых реакций в ее мозгу; реакций, невоспроизводимых в другом человеке и определяемые сочетанием ее генетики и очень специфических вещей, которые происходили с ней в ее жизни. Она уважала красоту этого. Она уважала жизнь. Она не хотела, чтобы кто — нибудь пострадал.
Но когда верховный принц Брунико сообщил, что собирается использовать ее, чтобы заманить отца, Лора вспомнила о молитве. Она даже пыталась это сделать, и ей было трудно обойтись без Бога, которому можно было бы молиться. Она представляла, что разговаривает с мамой, но мама просто обняла бы ее, а это было не то, что ей нужно.
— Мы обнаружили, что ваш отец сбежал на лодке, — сказал верховный принц. — На лодке моей жены. Он украл ее. И у него нет паспорта. Мы предупредили власти, что он здесь, и что он убийца.