Но когда она, закрывая глаза, мечтала, чтобы отец исчез, в воспоминаниях появлялся пляж. Ощущения острого песка между пальцами ног, ее волосы, щекочущие лицо на ветру. Она копала яму, и чем глубже она копала, тем быстрее ямка наполнялась водой. Папа хотел научить ее строить дренаж, как выкачивать воду из ям, чтобы копать еще глубже. Глубже, чем кто — либо до нее. Но она так и не научилась и ее яма превращалась в соленое озеро.
Она встала и посмотрела на океан, где Руби, в смехотворно юном возрасте, занималась бодисёрфингом с отцом. Лора хотела спросить его о чем — нибудь, привлечь его внимание, но Руби была такой свинюшкой. Она все время крала маму и папу. Взгляд маленькой Лоры снова переместился на маму, лежавшую на песке под зонтиком. Руби, скрестив ноги на одеяле, ела бутерброд, вероятно, придумывая новые способы помучить свою младшую сестру.
— Папа! — кричала Лора в воды океана. Его не было среди волн с Руби, и не было с ней на берегу. Где же он был?
Он высунул голову из набегающей волны. Она толкнул его вперед, превратившись в полосу белой пены. На секунду он потерялся под пеной, но Лоре не испугалась. Он не вынырнул. Она его не видела. Неужели его не было слишком долго? Она подошла к воде. "Папа!" Его нигде нет. Паника охватила девочку. Где он мог быть? Утонул? Она снова позвала его, но по — прежнему без ответа. Посмотрев на станцию спасателей, она увидела парней, евших бутерброды и явно не смотрящих в их сторону. Они не видели отца, и она тоже.
Уже тогда она все это видела. Папа ушел. Умер, утонул. Ушел из ее жизни. Стало так больно от одиночества и отчаянья, что села в свою ямку — лужу и, как все четырехлетние дети, заревела. Она захлебывалась рыданиями, так ей было больно. И совсем не заметила, как ее накрыла волна, прямо в этой ямке. Так неожиданно. Она не могла вскочить, ноги увязли в песке. Нос обожгла соль, а вода оглушила ее. Она точно умирала. Вода убила папу, а теперь заберет и ее от мамы и Руби. Волна унесет ее тело обратно в море, где она навсегда будет потерянной и одинокой.
Затем появились руки, и она почувствовала рывок и посасывающее чувство в пятках, когда ее вытащили из ямы. Папа перевернул ее и похлопал по спине, пока вода не отступила. А потом обнял, плачущую.
— Что случилось, Лала? — спросил он с паникой в голосе.
Из — за слез, она едва могла что — то говорить.
— Ты ушел. Я думала, что ты ушел.
— Никогда, Лала. Я никогда не уйду. Меня только что немного потянуло вниз по пляжу. Я бы никогда не оставил тебя.
Никогда. Он сказал никогда.
Хотелось сердиться. Хотелось выжать из этого воспоминания столько гнева, сколько она могла. Хотелось в этом гневе схватить папу и его недо — девушку — недо — парня и швырнуть за борт, и смотреть, как они тонут. Но она не могла, потому что воспоминания не злили ее. Она не чувствовала ничего, кроме печали, царапавшей броню старой ярости, помятой, что казалось одного удара хватит, чтобы пробить этот старый металл. А под металлом ничего не было. Пусто. Броня гнева была оболочкой, защищающей просочившуюся любовь. В какой — то момент за последние двадцать лет она отпустила свою злобу и даже не догадывалась об этом.
— Папа? — сказала она, подходя к нему и Филомене. — Ты должен отвезти платье в Брунико.
Полиция простаивала на пристани. Береговая охрана что — то кричала в громкоговоритель, будто бы принц ответил по — прошествие такого количество времени.
Папа и его любовник посмотрели на нее, полными от слез глазами. Их планы и мечты рухнули. Сбежать с пристани, когда по ней снуют туда — сюда власти, не было никакого шанса.
— Какой в этом толк?
— Рядом с тобой сидит бруниканская принцесса. Одень ее снова в платье. Никто не станет отрицать то, что у него перед глазами. Она выйдет за тебя замуж. Ты станешь верховным принцем и изменишь эти глупые законы.
— Но я не хочу быть верховным принцем.
— Папа, мы не всегда выбираем себе работу по душе. Но ты останешься с принцессой. И правда, это такая маленькая страна.
Казалось, он задумался на секунду.
— Ты бы стала наследницей престола.
— Руби, — возразила она. — Она бы стала наследницей. Я бы просто приезжала снимать шикарный номер в отеле на неделю.
— В отпуск, — подтвердила Филомена, как будто уже прониклась этой идеей.
— Ага, — саркастично ответила Лора. — У меня? Отпуск?
Глава 22
Лора осторожно повернула ключ. Ее план состоял в том, чтобы незаметно проскользнуть в теплую постель Джереми и рассказать ему все утром. Он оставил для нее свет включенным, поэтому она вошла, не запнувшись и ничего не сломав.