Какие-то мелочи заработала на продаже ненужных вещей через Молоток. Ру. Одним махом двух зайцев убила: избавилась от барахла и освободила больше места в шкафу для своего платья.
Сто восемьдесят тысяч — я всего в нескольких шагах от своей мечты. Если бы не тот досадный проигрыш в казино, была бы еще ближе. Глупо было надеяться на джек-пот, но мысли о том, что платье может стать моим уже сегодня, победили здравый смысл. Хорошо, вовремя позвонил Андрей, и я поняла, что пора остановиться.
— Извини, но я занята! — прокричала ему через гул толпы.
— Опять работаешь? Ну, удачи. — Кажется, он мне не поверил. Ничего, когда я покажусь ему в этом платье, он перестанет дуться.
Осталось совсем чуть-чуть! Жаль, что нельзя получить зарплату в кредит.
— Оль, ты, кажется, похудела, — заметила Лена почти через два месяца моих изнурительных тренировок и жесточайшей диеты.
— Да, всего лишь на один размер, — равнодушно бросила я.
— Ты точно влюбилась! — радостно заключила Лена. — Почему ж ты молчишь, дурында?!
Я загадочно пожала плечами. Пусть лучше думает, что у меня тайный роман, чем изводит нотациями по поводу блажи с платьем.
Возня с шаловливыми детишками сжигает калории ничуть не хуже упражнений Синди Кроуфорд. Надо написать ей письмо: "Синди, уволь няню и перестань дрыгать ногами перед камерой. Займись своими детьми сама". А впрочем, нет. Пока есть такие легкомысленные мамочки, я обеспечена работой с подгузниками, Барби и Лего.
По-быстрому разбираюсь со срочными делами и углубляюсь в диплом. Хорошо, что есть на свете богатые двоечники! За дипломную работу мне обещали заплатить пятнадцать тысяч. Только писать надо срочно, а у меня, как назло, отчет горит…
Была не была. Сошло с рук один раз, сойдет и второй. Зачем стараться, если я убедилась, что эти отчеты никто не проверяет?
Лена смотрит на меня поверх монитора:
— Оль, может, сходим куда-нибудь? Мы с тобой последнее время почти не общаемся, я скучаю.
— Лен, что за глупости. Ты меня видишь пять раз в неделю!
— Вижу, — вздыхает Лена, — но ты вся в своих мечтах. Нет, Оль, я очень рада, что у тебя все наладилось с мужчинами… Но мне тебя не хватает.
Гром грянул, когда я его совсем не ждала и пребывала в эйфории по поводу выхода на финишную прямую — и с накоплениями, и с похудением.
Галина Петровна вызвала меня к себе. Когда я вошла в кабинет, перед ней лежали мои отчеты за последние два месяца.
— Оля, вы как-то можете это объяснить?
— Да, Галина Петровна, я…
Я влюбилась в платье и не могу думать ни о чем другом. Я каждый день бегаю к бутику и молю бога о том, чтобы какая-нибудь изнуренная диетами дамочка с Рублевки не купила его. Мне не хватает всего тридцати тысяч и половины размера одежды, чтобы оно стало моим. Но разве объяснишь это строгой Галине Петровне, которая два года подряд носит один скучный деловой костюм и относится к работе как Людмила Прокофьевна до своего чудесного преображения?
— Оля, вы всегда были хорошей работницей. У вас что-то случилось?
— Да, Галина Петровна… У меня очень больна тетя. Понимаете, ей очень нужна забота…
— Да что вы, Оля, бог с вами! Быть может, вам взять отпуск по уходу?
— Нет-нет, я не могу! — вскрикнула я. Взять отпуск, остаться без зарплаты, когда до осуществления моей мечты один шаг? — Тете требуются дорогие лекарства.
— Что ж, Оля, я все понимаю и подумаю, как вам помочь. Но обещайте мне, что такого, — кивок на липовые отчеты, — больше не повторится.
— Конечно, Галина Петровна. Простите меня.
— Прощаю, вы ведь пошли на обман ради больной тетки.
— Почему ты ничего не говорила про свою тетю Валю? — огорошила меня Лена на следующее утро. — Я-то, дурочка, думала, ты влюбилась. Поэтому и рассеянная такая, и худеешь на глазах…
— Лен, я…
— Вот! — Ленка сует мне в руки пухлый конверт.
— Что это?
— Мы собрали всем офисом, для твоей тети.
— Лен, да вы что… Я не могу это принять!
— Бери-бери! Тут кто сколько смог.
Сгорая от стыда, кладу конверт в ящик стола. Как теперь объяснить сослуживцам свою ложь? Нужно немедленно во всем признаться. Нет, признаться не могу, Галина Петровна меня тогда точно уволит. Идея! Скажу, что к тете приехал богатый сын из Америки и оплатил все лечение, поэтому деньги больше не нужны. И отдам все до рубля.
Дождавшись, пока Лена выйдет из кабинета, воровато вытаскиваю конверт и пересчитываю купюры. Двадцать восемь тысяч четыреста рублей! Невероятно — примерно та сумма, которую я проиграла в казино. Неужели, судьба решила, что поступила со мной слишком строго и вернула проигрыш? Бросаюсь за кошелек — в нем ровно две тысячи до следующей зарплаты. Недостающие тридцать тысяч найдены. Долгожданное платье может стать моим уже сегодня. Сегодня! А половинку размера я и потом скину. Главное, заполучить платье в свои руки, пока его не прибрала в свои цепкие коготки какая-нибудь богатенькая фифа. Итак, сегодня!
— Оль, ты чего? Плачешь?
Я поспешно убираю в сумку конверт и кошелек.
— Лен, ты не представляешь, что вы для меня сделали, — бормочу я, стирая дорожки слез и испытывая странное чувство эйфории и жгучего стыда.
— Да ладно, Оль! Уверена, ты бы тоже не бросила в беде никого из нас.
Милые, хорошие, я обязательно верну вам все до копейки. Как только расплачусь со всеми ранними долгами…
Я лечу в магазин как на крыльях. Кажется, крылья выросли даже у моих тонких шпилек. Наконец-то! Два неимоверно долгих месяца. Шестьдесят дней лжи, уверток, работы до изнеможения. Шестьдесят дней голодовки и тренировок до тошноты. Шестьдесят вечеров страха — а вдруг его уже купили?
…а вдруг? Сердце обрывается, и я ускоряю шаг, сломя голову несусь по бульвару к знакомой витрине. Не может быть — витрина сера, манекен, на котором два месяца жило мое платье, гол.
Врываюсь в магазин, с губ рвется: "А где?!!" Вот оно — зелено-розово-сиреневое великолепие, в руках знакомой консультантки, которая раскладывает его на кассе. Я опоздала! На какие-то несколько минут!