Выбрать главу

Бейл не остановился. Десяти минут ему хватит. И вообще, если написано «тридцать минут» – читай «час». Очки затрещали, и Бейл остановился в месте, где труба разделялась надвое. Левый проход был темным и узким – тупиковый придаток основной трубы. Недолгое молчание очков, а затем: щелк-щелк-щелк.

Бейл нагнулся и поднял за хвост дохлую крысу. У него закружилась голова, и ему пришлось на секунду привалиться к стене. У, должно быть, где-то за углом, скорчился в боковой трубе, ожидая его. Крыса была уже, по сути, кожаным мешком с бактериальным месивом, но оставалась достаточно тяжела для того, что задумал Бейл. Он сделал глубокий режущий горло вдох, бросил тушку в пасть боковой трубы и замахнулся в следующее мгновение после того, как крыса упала и расплескалась. У пришлось бы неловко распрямиться, выходя из узкой трубы, но Бейл не дал ему на это времени. Со всей оставшейся силой он ударил У в горло и посмотрел, как он падает; вот и все.

Бейл положил руки на колени, уставший и задыхающийся. Очередной щелчок заставил его вскинуть голову. Он уставился на труп, не понимая, что происходит.

Щелк-щелк.

Обмякшее тело было одето в костюм для работы в канализации. Перчатки и сапоги на нем были толстые и зеленые. Бейл положил совсем не У. Это был рабочий. Его вытолкнули из трубы навстречу Бейлу. Он убил всего лишь обманку.

– Классный приемчик, – прошептал тощий, выпрямляясь, разминая синие кулаки. – Но этого мало.

Для Бейла все было кончено. Он видел это в глазах У. Тот знал, что внизу будет не только Бейл, что здесь окажутся и канализационные рабочие. На бегу он высматривал одного из них. Бейл купился на древнейший трюк, и теперь, какой бы маневр он ни предпринял, результат будет один. У только ждал, пока он сделает выбор.

– Почему? – спросил Бейл, хотя его это не заботило. Он просто хотел выиграть время.

– Хороший вопрос, – сказал У и поднял руку. – Этого ты тоже никогда не узнаешь. Делай последний ход. Хотя бы попытайся меня удивить.

Бейл швырнул в него нож. У легко увернулся и отследил падение и кувырок Бейла, словно это было оговоренное упражнение. Бейл поискал глазами упавший нож, но не смог его разглядеть. Лишь очки отреагировали на его взгляд в сторону У последним щелк-щелк-щелк.

У встал над Бейлом и сказал:

– И это всё? Скучно. – И он замахнулся для последнего удара.

Бейл заблокировал его руку предплечьем, почувствовал, как треснула кость. Краем глаза он заметил, что нога У приближается к его нижней челюсти, чтобы сломать ее и вогнать в череп. «Плохо», – подумал он недовольно, и на этом все закончилось.

Восемь. Алеф

КлючСоб 8: начало моего последнего дня

Возможно, по моим словам у вас сложилось впечатление, что Геенна почти полностью изолировалась от остальной Системы, однако у нее все-таки была регулярная связь с Верхними мирами. У нее были удалитиевые болота. Огонь в душе Геенны поддерживала вера, но тело ее питала стоимость удалития, посеянного Господом в нашем Раю.

Удалитий – это радиоактивное вещество, которое используется как усилитель ядерного топлива. Его можно синтезировать, но процесс этот не безопасен и не экономен. Во всей Системе месторождения удалития есть только на Геенне. Он нестабилен в контакте с воздухом, его добыча на болотах опасна, а строгие ограничения на использование машинерии на Геенне означают, что для его сбора приходится использовать рабочую силу.

Такую профессию никто не выберет добровольно, однако криминалы из Верхних миров часто соглашались работать на удалитиевых болотах Геенны, чтобы скостить тюремный срок. Но какими бы крепкими ни считали себя убийцы, воры и пираты, они и представить не могли, какой кошмар ожидает их на болотах. Местные же криминалы это знали и предпочитали искупление, которое, как они верили, даровала им казнь через сожжение.

Работа на болотах была невообразимо ужасна – от жары закипала кровь, кости пожирала радиация, а само болото, сверху напоминавшее жидкую грязь, в глубине было густым словно патока.

К тому же с берега к болотам было не подойти из-за клубившихся над ними ядовитых газов, так что рабочих облачали в скафандры и подвозили к топи на длинных кранах, прежде чем опустить на дно, на глубину больше сотни метров.