— Я знаю, что скоро начало урока, но не могла бы ты уделить мне одну минуту?
Черт возьми, нет. Это последнее, что было нужно.
Захотелось вцепиться в руку Гарри и тащить его за собой, чтобы он слышал каждую фразу этого разговора. Но чем это поможет? Мыслей Миллера не прочтёшь.
Взгляд упал на Малфоя, который неотрывно следил за ней. Серая буря во взгляде придала немного сил.
Вернув свое внимание к Курту, девушка кивнула, старательно пряча беспокойство. Поттер, смущенный и немного удивленный, безропотно отступил в сторону вместе с Роном. Не подозревая о том, что за человек сейчас хочет говорить с его подругой. У Гарри не было ни единого подозрения, в то время как от Блейза и Драко, которые стояли у лестницы в подземелья, делая вид, будто ждут однокурсников, можно было ощутить исходящие волны напряженной сосредоточенности.
Не это ли странно.
— Извини, я отвлеку тебя совсем ненадолго, — голос Миллера был тихим, и теперь девушка заметила совершенно точно, что дежурная мягкая улыбка когтевранца сегодня не касалась его глаз, белки которых оказались воспалены, словно он не спал целую ночь. — Вчера мы договаривались, что сегодня будем продолжать занятия по чарам.
Как будто об этом можно было забыть. Девушка молча кивнула, ожидая.
— Наверное, я... не совсем в форме сегодня.
Да уж, это было заметно. Кажется, еще немного — и его начнет просто подкидывать на месте.
Нужно спросить. Гермиона бы спросила.
Ей вдруг стало страшно — а что, если бы сейчас перед ним действительно стояла наивная, не знающая правды Гермиона?
— Что-то случилось? — Хорошо. Это беспокойство почти убедительное. Неужели научилась врать?
— Заболел. Немного. К завтрашнему дню пройдет. Всё, что я хотел — перенести наше занятие на субботу.
— Субботу? — осторожно переспросила она, сжимая руки в кулаки в карманах мантии.
— Да. Надеюсь, ты не занята?
Чем она может быть занята в субботу? Составлением графиков для префектов?
— Нет, я не занята, — быстро произнесла, пока Курт не заметил заминки.
— Отлично, тогда я зайду за тобой после тренировки по квиддичу, хорошо?
В затылке неприятно кольнуло. Тренировки обычно заканчиваются в семь вечера. Малфой будет занят в это время. Но выбора особенного у нее нет.
— А если мы увидимся до нее? — вырвалось против воли.
Гермиона тут же прикусила щеку изнутри.
Но Курта, кажется, вопрос не напряг.
— Я бы с удовольствием, но профессор Флитвик вряд ли одобрит мое отсутствие на собрании. У меня и без того проблемы с его предметом. Но если тебе затруднительно...
На удивление он говорил искренне.
Тем более, Гермиона знала, что по субботам декан Когтеврана частенько просил своих студентов принимать участие в некоторых собраниях, где они составляли общие учебные планы и подводили итоги успеваемости.
— Хорошо. — Улыбка получилась натянутой, Гермиона физически это почувствовала. — В таком случае, поправляйся, завтра увидимся. — И она протянула руку, чтобы слегка похлопать его по плечу, но молодой человек шарахнулся от прикосновения, будто избегая встречи с раскаленным железом.
Грейнджер приоткрыла рот, удивленно приподнимая брови.
— Прости. Я пойду. Увидимся завтра.
Она все еще хмурилась, когда следила за тем, как Миллер торопливой походкой идет к главной лестнице и поднимается наверх. Это что? Действие проклятия? Тогда у Курта действительно проблемы — выглядит он очень неважно.
Некоторое время она смотрела ему вслед, а затем перевела взгляд на Малфоя и Забини, которые продолжали хмуриться, но заметив, что она возвращается к Гарри и Рону, тут же переключили своё внимание на компанию слизеринцев, так удачно-вовремя поднимающуюся в холл.
— Всё нормально? — осторожность в голосе Рона появлялась только когда ему было не по себе.
— Да. Идём.
— Какие-то все странные сегодня, — буркнул Поттер себе под нос, открывая и придерживая высокие двери. На этот раз он предусмотрительно не закидывал руку Гермионе на плечо.
Пересадка подросших уже бубонтюберов не показалась никому хотя бы в половину настолько же привлекательной, сколь казалась профессору Стебль. Полноватая женщина в своей неизменной остроконечной шапочке активно орудовала ростками, заботливо присыпая их влажной землёй — в этом ей помогали волшебные лопатки и грабли. Лицо её окрашивала привычная уже восхищённая улыбка.
— Осторожнее, будьте добры! Нижняя часть стеблей очень нежная, её нужно полностью закрыть землёй, но не придавливать, иначе… не придавливать, мистер Финниган! Вы задушите росток, если будете так сильно трамбовать почву! Ещё сядьте сверху на него, я посмотрю, что вырастет из вашего бубонтюбера.
Гермиона выполняла задание практически на автомате. Она даже не поднимала головы, несмотря на то, что к предмету всегда подходила с серьёзностью. Тем более, по этой теме у неё будет доклад. Но сейчас мысли упрямо бились напротив совершенно другого. Как пройдёт завтрашняя встреча с Томпсоном? Удастся ли Малфою убедить этого мужчину помочь?
Сам Драко поднимал взгляд лишь время от времени. По всему было видно, что ему не терпелось дорваться до Грейнджер, чтобы устроить допрос с пристрастием — чего хотел Миллер и получил ли то, чего он хотел. А Гермиона не знала, говорить ему о том, что пока его не будет поблизости, она сама будет разучивать заклинания с человеком, представляющим опасность-номер-раз на сегодняшний день.
Какой-то голосок внутри подсказывал, что лучше не стоит сообщать об этом. Но здравый смысл кричал куда громче: стоит и ещё как.
Однако оба голоса затыкало сомнение, накрывающее, решающее всё за Гермиону.
Поэтому — сначала в течении урока, а затем и в течении всего дня — она старательно держалась на людях, чтобы у Драко не было возможности подойти к ней и вывести на разговор. Она не знала, как он отреагирует на то, что завтрашний вечер Курт планирует провести с ней.
И время, как назло, проходило то слишком быстро, то еле лезло. И патрулирование сегодня отменили.
Несмотря на то, что день прополз перед глазами самым медленным из дождевых червей, Грейнджер чувствовала себя так, будто её пропустили через несколько мясорубок сразу. Будто утром она встала и тут же побежала, и бежала целый день, и остановилась только вот, перед дверью в спальню, и, блин. Она устала. Действительно устала.
В голове была настоящая каша.
Виски гудели, и в них было смешано всё. Всё, а значит — почти ничего. Ей было почти безразлично, что от неё завтра захочет Курт. Что за оценку она получит по докладу и как профессор Стебель сегодня оценила её практическую работу. Всё равно, что подумали мальчики, когда она после ужина молча встала и ушла. Только потому, что увидела, как уходит Драко.
Это были те самые дни, которых она никогда не смогла бы понять, даже если бы задумывалась над этим.
Ей просто необходимо было быть рядом с ним. Потому что в нём заключалось её все. Её спокойствие, её желания, её уравновешенность и ярость. Крайность, от которой ломило сердце.
Всё сосредоточено в нём, и, как ни грустно, но сейчас она просто слепо брела за ним.
Даже сейчас, закрывая за собой дверь в свою спальню. На несколько секунд приваливаясь к ней лопатками и закрывая глаза. Даже сейчас, находясь здесь, она чувствовала Драко в соседней комнате. Просто потому, что он был там.
Не слизеринец. Не Малфой. Не заносчивый сучонок, предмет обожания школьных девиц.
Просто Драко.
А когда скрипнула дверь в ванну и открылась вода, ноги сами понесли туда.
Эта поза была давно изучена. Ладони, обхватившие края раковины. Опущенная голова. Выступающие лопатки.
Он снял мантию, и теперь тонкий свитер обрисовывал спину. Интересно, Драко тоже чувствует, что это, возможно, последний их спокойный вечер?
Может быть. Может быть, именно поэтому он и сбежал из шумихи Большого зала раньше, чем обычно.
Он не поворачивал головы, но Гермиона знала — он почувствовал, что она здесь. Это было видно по слегка сжавшимся пальцам и запястьям, на которых выступили венки.