Женщину, которая приехала на «ауди», Голованов не видел, но, судя по тонкому аромату дорогих духов, она была в квартире. Дальше прихожей кистебородый Севу не пустил. Сева заметил в прихожей узконосые женские туфельки («Размер тридцать седьмой — тридцать восьмой», — определил про себя Голованов). А на вешалке — легкий светлый плащ.
Во время осмотра Максимович почти все время находился рядом — стоял, прислонившись к дверному косяку, с дымящейся сигаретой в зубах и задумчиво смотрел на Севу. Впрочем, взгляд у него был скучающий и незаинтересованный.
— Ну что, долго еще? — нетерпеливо спросил кистебородый, выкурив сигарету почти до фильтра.
— Да нет. Сейчас закончу. Мне бы это… горло промочить.
— Воды, что ли?
— Можно и воды, если ничего Другого нет. С утра сушняк душит.
— А, вон ты о чем, — усмехнулся Максимович. — Так бы сразу и сказал, чем полчаса отверткой аппарат ковырять. Усердие, что ли, изображал?
Вместо ответа Сева глуповато и подобострастно улыбнулся.
— Сиди здесь. Сейчас принесу, — сказал Максимович, повернулся и ушел на кухню.
Его не было минуты две. Этого времени Севе вполне хватило, чтобы завершить работу.
Из кухни Максимович пришел со стаканом в руке. Протянул его Голованову:
— На, опохмелись, бедолага.
Сева взял стакан, наполненный наполовину коричневатой жидкостью.
— Это что? — осведомился он.
— А тебе не все равно? — флегматично поинтересовался кистебородый. — Не бойся, не отравишься. Это коньяк. Между прочим, французский.
Сева поднес стакан ко рту.
— Ну, хозяин, — сказал он проникновенным голосом, — чтобы у тебя все было хорошо!
Максимович посмотрел, как Сева опустошает стакан, и произнес с брезгливой ухмылкой:
— Это сладкое слово «халява»!
Голованов отдал стакан Максимовичу и вытер рот рукавом.
— Хороша, зараза! — довольно сказал он. (А про себя подумал: «Французский коньяк, говоришь? Ах ты гнида лживая! Обыкновенный «Московский», да и тот наполовину выдохся!»)
— Ну теперь-то ты закончил работу? — спросил Максимович.
Сева кивнул:
— Теперь да. Еще один автограф, и я ухожу.
Максимович расписался в журнале, и Сева покинул квартиру, вполне довольный проделанной работой.
Первый важный разговор Максимовского с неизвестным подельщиком записали в тот же вечер. Звонил Максимовский. Разговор был таким:
… — Алло, Грув, привет. Это Андрей.
— Здорово, Андрон! — Голос у подельщика был негромким, вкрадчивым и мягким. — Ты откуда звонишь? Из дома?
— Да.
— К нам сегодня не заедешь?
— Нет, Грув, устал. Буду завтра утром. Как там Верунчик?
— Нормально. Уже освоилась. От компа не оттащишь. Слушай, Андрон, она, по-моему, уже наша. Может, разрешить ей выходить на улицу?
— Пока не надо. Пусть еще денька два-три попарится. Завтра к ней Артур собрался.
— Давно пора. Увидела бы знакомое лицо, Успокоилась бы раньше.
— Угу. Но сначала выцарапала бы этому «знакомому лицу» все глаза. Как дела с сайтом?
— Все о'кей, Андрон. Верунчик — настоящий гений. Еще денька два-три работы, и все будет готово. Главное, что она увлеклась.
— Не обольщайся. Я знаю Веру. Для нее это просто очередная задача, которую нужно решить.
— Тоже не беда. Решит эту, подкинем ей другую. Плюс приличное вознаграждение. Она девчонка умная, отказываться не станет.
— Дай-то бог. Что насчет Стасика Топкого?
— Я разрешил Вере позвонить ему. Теперь она спокойна.
— А сам Тоцкий?
— Вера наплела ему что-то про дальнюю родственницу. Сказала, что поссорилась с родителями и так далее. В общем, он дал слово ничего никому не рассказывать.
— Отлично! Стало быть, за нее больше никто не волнуется. Про папашу-то слыхал?
— Угу. Полный писец! Такое ощущение, что кто-то решил над нами поиздеваться.
— Менты наверняка увязали два эти похищения в один узел.
— Тем лучше. Сделают акцент на поисках папаши — на наш след ни в жизнь не выйдут. А пока суд да дело, Вера сама объявится. Мамаша-то не волнуется?
— Насчет мамаши не переживай. Доверься мне, я ее утешу.
— Да уж, ты у нас известный утешитель. Еще новости есть?
— Нет.
— Тогда сворачиваем разговор. Мне еще часа два над программкой сидеть. До скорого!
— Пока!
Макс, бородатый и всклокоченный, как пират, клацнул пальцем по клавише компьютера.
— Как вам звук? — поинтересовался он у коллег.
— Очень чистый, — одобрил Денис. — Сделал цифровую разработку?
Макс кивнул: